Привет!

Позвольте взглянуть, смогу ли я достать билеты, чтобы пойти посмотреть на Кейт Буш! Йен МакКеллен идет!

А вы страстный поклонник Кейт Буш?

Да, отчасти... То есть, один из... У меня было нечто, вроде озарения: "Господи, а что если она споет песню к третьему фильму!" Это одна из тех вещей...

Что вы чувствуете сейчас, когда все подходит к концу?

Все всегда подходит к концу. Все подходило к концу, когда мы заканчивали. Все подходило к концу, когда мы делали первый фильм. На самом деле я не знаю, настанет ли этому конец. Полагаю, мы всегда будем говорить об этом. Толкиен определенно никогда не закончится... Всегда будут поколения людей, которые читают Толкиена. Думаю, это одно из удовольствий исполнения этой роли. Возможно, когда мне будет 70 лет, я буду говорить с каким-нибудь ребёнком, который открыл для себя "Хоббита" и полюбил Торина, так что... это хорошо. Это хорошо, потому что это, вероятно, никогда не прекратится, и как говорится: "Дорога вдаль и вдаль идет".

Каково играть в одной и той же истории в течение длительного времени?

Здорово. Я думаю, что растянутый на три года выход фильма - это интересно, потому что ты как бы возвращаешься на год назад и пытаешься поговорить о нем. Но это хорошо, когда имеешь возможность сыграть путешествие персонажа длиной более... Сколько там длится каждый из фильмов? Два с половиной часа? Что-то вроде этого... так что это долгий период ... 2, 4, 6, 8 часов... Играть в фильме, идущем более 8 часов, - это очень большая редкость. Это нормально для телевидения, но перенести это на большой экран, сыграть роль с такой сложной траекторией изменения характера - это настоящий подарок.

А у вас не возникало чувство пресыщения от того, что вы играете одного и того же персонажа в одном и том же мире?

Никогда! Как можно пресытиться Торином? Нет, никогда.

Он очень сложный персонаж, у которого имеются очень темные стороны. Каким образом вы выяснили, насколько глубоко можно дать Торину опуститься до того, как зрители зададутся вопросом: "Что, черт возьми, творится с Торином?"

Знаете что... Одно удовольствие работать над фильмом, потому что в точности то, что... Ваш вопрос в точности повторяет то, что мы с Питером постоянно обсуждали. Он непременно хотел это снять. Мы намеревались очень сильно его затемнить – вы оглядываетесь назад и замечаете изменения. В среду я принимал участие в окончательном дублировании, и увидел кадры, на которых Питер остановил свой выбор. Он дошел до места, до которого мы боялись доходить. Мы пошли на риск, поместив Торина в очень темное место примерно в середине третьего фильма, когда драконья болезнь начинает его поглощать. Мы позволили психике персонажа деформироваться, сделали его непредсказуемым и душевнобольным. Он не превратился в Ганнибала Лектера, но он определенно стал тем, кому ты больше не доверяешь. Ты думаешь: "Что бы ни происходило в этой горе, это настораживает, потому что их лидер ведет себя странно". На мой взгляд, это именно то, что и должно происходить. Вы должны почувствовать, что всему грозит опасность: разум покинул Торина, и гномы теперь в беде.

Значит, вы изображаете его скорее безумным, чем порочным? Как вы этого добились?

Да. Я определенно руководствовался Толкиеном. Он описал это как болезнь. Болезнь разума - это... Надо полагать, что это временное явление, которое можно обратить вспять, потому что для того, чтобы оставить гору и вступить в битву, он должен вернуться к тому месту, откуда началось его падение. Так что да, мы определенно играли это как болезнь. Как умственное расстройство.

Ну, а что было приятнее играть? Героизм или болезнь?

Мне довольно нравится играть тирана, некоторые психотические моменты. Питер, Френ и Фил написали блестящий текст для Торина. Они вернулись... Мы уже сняли сцену, а через несколько недель они вернулись с другой сценой. Также они переписали сцену между Торином и Бильбо. Им было очень важно сделать их отношения более близкими.

Торин изолируется от всех в горе и становится одержим мыслью, что его предали все, кроме Бильбо. И это как бы подводит нас к той точке, где у Толкиена Торин почти сбрасывает Бильбо со стены. Меня эта часть книги так поразила, что казалось, будто это произошло. В свое время, когда я читал ее ребенком, меня это по-настоящему шокировало. Мы все время двигались в направлении этой точки, вот почему сценаристы стремились закрутить сюжет этой истории.

Сценаристы написали несколько потрясающих сцен между Торином и Бильбо, и вы можете увидеть, что над Торином довлеет облако сомнений. Бывают проблески, когда вы видите прежнего Торина, видите его почти выбравшимся из этой ямы, а затем снова проваливающимся в нее. Играть те сцены, когда лихорадка разума подчас сменяется прояснением, было сплошным удовольствием. Играть это просто замечательно.

Вы, наверное, самый большой знаток книги в съемочной группе...

Я?

Ну, некоторые так считают. Фанаты были несколько огорчены отступлениями от книги в последнем фильме. Каково ваше мнение о позабытых гномах, о нашей эльфийке и о прочем?

Знаете, я думаю, что все эти решения позволяют этой истории быть более драматичной, и мне кажется, что... Сам Толкиен, я полагаю, написал "Властелина колец", потому что "Хоббита" было недостаточно для описания Средиземья, и он хотел расширить ту идею. Вероятно, Питер делает то же самое. Он всего лишь исследует то, что Толкиен нам показал, но не растолковал, понимаете? Взять к примеру Битву Пяти Воинств. Толкиен применяет шекспировский прием, рассказывая о ней ретроспективно. Он не отводит туда читателей. Помню, я в детстве был немного разочарован автором, думая: "Мне хочется узнать больше об этой битве". Полагаю, Питер думал то же самое. Мне не кажется, что внесённые им коррективы изменили сюжет. Он просто кое-что добавил...

Меня лично разочаровало то, что Питер ни разу не показал шайку лесных эльфов и то, как гномов заманили к Трандуилу... Понимаете, в книге они видят лесных эльфов и ведутся на них. Они попали в ловушку, так как умирали от голода. Во время съемок я с нетерпением ждал этот эпизод, потому что в детстве играл в нём на сцене! У каждого есть что-нибудь, чего ждешь с нетерпением и по чему скучаешь. В конечном счете Питер по-новому представил эту историю, взяв за основу замысел Толкиена.

Читая книгу, каждый, вероятно, отождествляет себя с Бильбо. Вы тоже? Вас не удивило, что, в конечном счёте, вы оказались Торином?

Голлум – вот персонаж, более прочих поразивший меня во время прочтения книги. Когда заканчиваешь ее читать, часто забываешь, что Голлум присутствует в этой истории, потому что он как бы независимый персонаж. Помню, перечитывая сцену в пещере Голлума, я подумал, что это одна из причин, по которой Толкиен написал "Властелина колец": ему тоже не давало покоя то, что произошло в пещере, и кольцо... На тот момент кольцо ни разу не проявило свою силу, которую оно приобрело во "Властелине колец". Можно сказать, что Толкиен сам подкинул себе идею, написав об этом, вернулся к ней и подумал: "Вообще-то замечательная идея! И почему эта сцена не дает мне покоя?"

Но да. Перечитывая книгу уже взрослым и зная, что буду играть Торина, разумеется, я отождествил себя с ним. И я не соглашался с его решениями на протяжении большей части этого путешествия. Я сердился как на Торина, так и на странности его характера, что стало одной из причин, по которой мне захотелось сыграть его. Нет ничего лучше, чем несогласие с тем, что собирается делать твой персонаж, потому что получается этакий замечательный конфликт, происходящий между актером и персонажем. Я расхожусь с ним в очень многих вопросах.

А как вы играете то, с чем вы не согласны?

Это немного похоже на то, как играть массового убийцу. Ты должен как бы... Я должен как бы занять такую позицию, благодаря которой, если бы меня судили как Торина, я мог бы остаться совершенно безнаказанным за то, что сделал. Я бы его защищал. Я сказал бы: "Нет! Вот почему он делает это; вот почему он отказывается от мирного соглашения; вот почему он должен делать вещи, которые делает". И это несмотря на то, что я не согласен с ним, ибо хочу, чтобы он был миротворцем. Я хочу, чтобы он был умиротворён, и хочу, чтобы в Средиземье царила гармония. Но у Торина очень много намерений, и, задавая непосредственно эти вопросы, вы понимаете, что это за намерения, и почему они так важны для него. И, разумеется, он гордый и упрямый, что есть также и часть меня, Ричарда. У меня имеются такого же рода гордость, упрямство и твердолобость, из-за которых я также частенько оказываюсь в дерьме. Я много работаю над тем, чтобы не быть таким человеком, поэтому отказаться от возможности сыграть такого жуткого упрямца было невозможно.

Когда у вас новый проект, вы ощущаете отсутствие помощи, которую при создании нового персонажа оказывают прическа и грим? Например, в "Навстречу шторму" вы просто появились таким, какой вы есть, и это наконец-то заставило меня там, в зале, целиком и полностью вас узнать.

Да. Когда с моего лица в последний 297 раз сняли кусок пластика, я просто сказал: "Никогда больше!" И хотя я сказал, что больше никогда, но, разумеется, Боже, если персонаж будет таким же неотразимым и интересным и затребует такого же перевоплощения, то да, в него погружаешься с большой охотой. Знаете, сейчас я оглядываюсь на этот фильм и, как бы я ни ненавидел все эти нашлепки на своем лице, без них не было бы Торина. Было трудно одновременно сделать незаметными, чтобы сделать меня непохожим на человека, и чтобы я не выглядел так, будто мне что-то приклеили на лицо, потому что вы должны читать эмоции на лице этого персонажа на протяжении трех фильмов на крупных планах. Если у зрителя хотя бы возникнет мысль: "Что это приклеено к его лицу?", тогда, понимаете, все наши усилия пропали даром. Вот почему они последовательно возвращались к началу фильма, отслеживали каждую деталь грима, которая была неправильной или смущала, и исправляли ее при пост-продакшн. Так что, когда вы видите персонаж и не замечаете грим, - это значит, что перед вами действительно очень сложная задача, учитывая то количество грима, которое было. Я ответил на ваш вопрос или нет?

Ну, просто интересно, сейчас, когда вы приходите в новый проект, вы скучаете по такого рода трансформации?

Трансформация есть всегда... Всегда есть маленькая трансформация, которая происходит независимо от того, насколько велик проект. Даже если ты просто надеваешь джемпер, который носит твой персонаж, с тобой это происходит... Изменения просто меньше, вот и все. Они просто слегка отличаются, но у тебя всегда происходит какая-то трансформация.

В первоначальном варианте у Толкиена не было битвы в финале... Концовка книги была более мирной. Вам, как актеру, не кажется, что иметь более дипломатичную концовку интереснее?

Ну, он просто описал битву в ретроспективе. Он описал ее словами Гендальфа и Бильбо. И я уже говорил, что, как читатель, я чувствовал себя слегка обманутым.

В ранних вариантах, а не в той книге, что была опубликована. Это была всего лишь идея...

Это когда Торина звали Гендальфом? Потому что первоначально Торин носил имя Гендальф.

Я читала об этом в опубликованном интервью...

Да?

И как бы вы к этому отнеслись?

Не будь там битвы?

Да. В первом варианте было бы более мирное окончание...

Да, мне кажется, что это был бы несколько разочаровывающий финал для столь длинного рассказа. Думаю, это больше касается способности Питера Джексона как рассказчика, который... понимаете... Вот почему он взял более широкую политическую картину Средиземья и также присоединил к ней идею с Сауроном. Очень важно то, что путешествие гномов, которое первоначально не выходило за рамки книги "Хоббит", приобретает более широкие политические границы. Так что, когда начинается битва пяти воинств, это больше, чем обычное стяжательство. Это рассказ о больших политических переменах, которые происходили в мире Толкиена, во время написания книги. Но он не стал вдаваться в политику, потому что писал детскую книжку. Он не акцентировал на политике внимание. Вот почему он вернулся к этой теме и написал "Властелина колец". Потому что, на мой взгляд, он хотел описать очень темную политическую перемену, понимаете?

Он жил и творил между двумя мировыми войнами. На него повлияло то, что происходило с ним в Первую мировую и он... Когда он писал "Хоббита", то по отголоскам происходящих событий он чувствовал, что приближается Вторая мировая. И мне кажется, это то, что происходит в отношении... Это то, что Питер видит в этой истории. Вот почему рост сил Саурона и великой тени зла, которые сводят вместе пять армий, необходимы для сюжета. Мы никогда не пошли бы смотреть эти фильмы, если бы не эти колокольчики, звучащие у нас в голове, о том, что где-то глубоко внизу зло поднимает голову и просто ищет другой, более действенный способ.

Давайте немного отойдет от обсуждения темных сил. Вы недавно обзавелись Твиттером...

Обзавелся.

И как вам социальная сеть?

Я до сих пор в этом ничего не понимаю! [Смеется] Я отчасти забываю о Твиттере и думаю: «Ну, почему?! Напомни себе, что ты должен уделить ему время». Уделяю, а затем осознаю, что… Да, полагаю, я это сделал, потому что мне просто было нужно рассеять некоторые опасения из-за того, что в Твиттере происходит, и просто напомнить людям, что он создан для веселого времяпрепровождения... Всё, что он в себя включает... И себе заодно напомнить, что, должно быть, всё это весело. Съёмки в фильмах, их поддержка и продвижение - все это надо делать с хорошей долей юмора. "Хоббит" охватывает людей разных возрастов. Множество детей привели, буквально вытащили своих родителей, которые не хотели идти смотреть "Хоббита", в кинотеатр... А Твиттер - это способ поворчать на родителей через их детей. Твиттером в основном пользуются люди 25 лет и моложе, так что... Если благодаря этому мы можем привлечь больше людей в театры...

А что насчет работы на фоне зеленого экрана и с воображаемым драконом? Это возможность сказать "Ладно, давайте притворимся!" или вы считаете, что это тяжело?

Вообще-то это зависит от настроения, в котором ты пребываешь. Но в целом я по-настоящему наслаждался этой стороной съемок. Мне известно, что некоторым актерам приходилось прилагать усилия. Я знаю, что Йен МакКеллен не прилагал усилия, но и не получал от этого радости, как я. Пока ты настраиваешься, в твоем распоряжении описание Питера, в твоем распоряжении великолепные эскизы Дена Хенны и, разумеется, в твоем распоряжении собственное воображение... Я могу представить все, что угодно! Никому неизвестно, что творится у меня в голове до тех пор, пока в ней что-нибудь не произойдет, а это может быть невероятно забавно. Я доиграл конца дубля, посмотрел на Грэма МакТевиша и спросил: "Какого дракона ты представил?" Он ответил: "Ох, большого, синего, трехголового." А я такой: "Ого! А мой был всего лишь большим. Надо будет лучше над этим подумать!" Это было весело. Я наслаждался этими съемками.

Каково главное сокровище вашей жизни?

Равносильно сокровищу Торина? Ох... Не знаю. Думаю, что в этом вопросе я расхожусь с Торином. Я не... Я не считаю себя накопителем. Знаете, я невольный потребитель, но я не... Это та самая вещь из фильма, которую я... Если говорить на эту тему в более широком смысле, о народах, идущих воевать за кучку золота, я думаю, это позор, на который нельзя закрывать глаза, так что... Или вы имели в виду для лично меня?

В общих чертах...

У меня их нет. У меня нет никаких сокровищ...

А семья или что-нибудь в этом роде?

Вещь, на которой я зациклен?

Самая драгоценная вещь в вашей жизни.

Точно не Аркенстон. [Смеется] Не знаю. Сдается мне, что это... мой латте. [Смеется]

Hello!

RICHARD ARMITAGE: Let’s see if I can get tickets to go and see Kate Bush! Ian McKellen’s going.

Are you a particular Kate Bush fan?

Yeah, kind of, I mean, it’s one of those… I had a sort of flash of, “God, I wonder if she’ll sing the theme song to the third movie…” It’s one of those things…

How do you feel now that everything’s coming to an end?

It was always coming to an end. It was coming to an end when we wrapped, coming to an end when we did the first film… I don’t know if this will ever end, really. We’ll always be talking about it, I guess. Tolkien will certainly never end… There’ll be generations of people who read Tolkien. I guess that’s one of the joys of playing a character like this; it’s that you know that… you know, probably when I’m in my 70s I’ll be talking to some kid that’s discovered The Hobbit and loves Thorin, so… that’s nice, that’s nice ‘cause it’ll probably never die and the road goes ever on, as they say.

How has it been to be in the same story for a long time?


Did you ever get fed up with it, playing the same character in the same universe?

Never. How could I get fed up with Thorin? No, never.

He’s a very complex character and has some very dark elements to him. Did you go through a process of working out how dark you can take Thorin before you just kind of let audiences go, “What the hell’s going on with Thorin?”

Do you know what – that’s the joy of working on a movie because that exact… what you just described to me is exactly what Peter and I were constantly talking about… and he would shoot it. So we’d go very, very dark and then you look back at the edit… I went in on Wednesday to do some final dubbing and I looked at the shots he’d chose and he has… he’s gone to the place we were scared to go to. We took a risk and we took him into a very dark place sort of around the middle of the third film, when he becomes consumed with the dragon sickness. We allowed the character’s psychology to become quite warped and inconsistent and psychotic. He doesn’t turn into Hannibal Lecter but he’s certainly become somebody you no longer trust and you think, “Whatever’s happening in that mountain is screwed because of the psychology of their leader.” Which is exactly, I think, what needs to happen. You need to feel that everything’s at stake because Thorin’s mind has left him and they’re in trouble.

So you played it as a kind of insanity rather than as a character flaw? How did you approach that?

Yeah. I took the lead from Tolkien, certainly. He described it as a sickness. A sickness of the mind is… it had had to feel like it was a temporary thing that he could recover from, because in order to leave the mountain and go to war, he did have to come back from a place he descended to. So, yeah, we definitely played it as a sickness, as a mental illness.

Well, what’s the best part of playing him? Is it the heroic parts or the suffering?

I quite like playing that sort of despot… some of the psychotic moments. They wrote so brilliantly for Thorin as well, Pete, Fran and Phil. They would come… we’d play a scene and then a few weeks later they’d come back with another scene. Like they wrote a scene between Thorin and Bilbo – it was really important for them to tighten up that relationship.

Thorin becomes very isolationist in the mountain and he becomes quite obsessed with Bilbo, that everyone is betraying him except him [Bilbo]. And it’s sort of leading us to the point where Tolkien has Thorin nearly throw Bilbo from the ramparts. For me it was such a big part of the book, that that nearly happened. It was really shocking at the time, when I was a kid and I read it. We were always driving toward that point so they were trying to tighten that story.

They wrote some incredible scenes between Thorin and Bilbo and you really get to see Thorin kind of weighed down by this cloud of doubt. There are glimmers when you see the old Thorin, you see him nearly come back, and then he just gets lost again. It was just a joy to play those scenes with someone that’s sort of fevered in the mind, but there are just moments of clarity. It’s just great to play that.

You’re probably the biggest book fan in the cast…

Am I?

Well, some people think you are. Fans were quite upset about some changes to the book in the last movie. How do you feel about things like the dwarfs that get left behind and our lady elf and things?

You know, I think all those decisions get made to enable the story to have a more dramatic arc and I think that… Tolkien himself, I believe, wrote Lord Of The Rings because The Hobbit wasn’t quite enough of Middle-earth and he wanted to expand on that idea. I think Peter’s probably doing the same thing. He just explores parts that Tolkien shows us but doesn’t tread, you know. If you look at the Battle of the Five Armies, Tolkien does a Shakespearean thing. He talks about it in retrospect. He doesn’t really go there with the audience. I remember being a little bit disappointed with J. R. R. when I was a kid, thinking, “I want to know more about that battle.” And I think Peter does too. I don’t think he necessarily changed anything of the story. He added things…

Personally, I was disappointed he never showed the elf rings in the forest, how the Dwarfs were lured to Thranduil… you know, they see elves in the forest and they get drawn because they were starving and they were trapped. Now that was something I was looking forward to because I’d played it on stage when I was a kid! So everyone has something they’re looking forward to and that they missed, but ultimately Peter’s reimagining the story, using Tolkien as a blueprint.

Everyone reading the book probably identifies most with Bilbo. Were you the same? Did it surprise you that you ended up as Thorin instead?


But, yeah, I guess re-reading the book as an adult, knowing that I was going to play Thorin, of course I connected with Thorin. And I disagreed with him, throughout most of the journey, of his choices. I was very angry with Thorin and at odds with the character, which is one of the reasons why I wanted to play him. There’s nothing better than disagreeing with everything your character chooses to do because you’ve got some great conflict going on there between actor and character. I disagree with him in many, many respects.

So how do you act something that you disagree with?


When you go into a new project, do you miss the help that hair and make-up gave you when you create a character? Like in Into The Storm, you’re just the way you are, which made me, in the audience, finally recognize you completely for the first time…

I did. The very last time they took the 297th piece of plastic off my face, I just went [sighing], “Never again!” And I say never again, but of course, God, if the character is compelling and interesting and it takes a creation like that to make it then, yeah, you dive in quite willingly. You know, I look back at the film now and, as much as I hated having the things stuck on my face, there would be no Thorin without that creation, And it was difficult blend of making it look invisible, making me not look human, but at the same time make me not look like I’ve got something stuck on my face, ‘cause you had to read that character emotionally throughout three films, in close-up. So anything with… if there’s a moment you kind of go, “What’s that he’s got stuck on his face?” Then, you know, we’ve lost. Which is why they’ve obsessively gone back through the film and every single make-up detail that isn’t right or is distracting, they fixed in post-production, so that you see the character and you don’t see the make-up and that’s a really big challenge considering the amount of make-up that there was. Did I answer your question or not really?

Well, just wondering, when you get into a new project now, do you miss that kind of transformation?

There’s always a transformation… there’s always a little transformation that happens, whether or not it’s a huge one. Even if it’s the kind of jumper that your character is wearing, you always sort of make… they’re just smaller, that’s all. They’re just slightly different but you always make some kind of transformation.

In the original writing of Tolkien, there wasn’t a battle at the end… a more pacifist ending. Do you feel, as an actor, that’s more interesting – to have a more diplomatic ending?

Well, there is, but he just described it in retrospect. He described it through Gandalf and Bilbo. And, as I was saying, as a reader, I felt slightly cheated.

In the early works. This is not in a published work. It was just this idea…

In the… when Thorin was called Gandalf? ‘Cause in the original book, Thorin’s name was Gandalf.

I read this in an interview published…

Yeah?

And how you would’ve dealt with this…

If there were no battle?

Yeah. This first idea would be a more peaceful ending…

Yeah, I feel that it probably would’ve been a little bit of a disappointing ending to a very long tale. I think it’s something about Peter Jackson’s storytelling capacity that… you know… it’s why he’s taken a bigger political view of Middle-earth and introduced the idea of Sauron as well. It’s very important that the dwarfs’ quest, which is primarily what The Hobbit is about, becomes a much bigger political landscape… so that when the battle of the five armies arrived, it’s more than just about a money-grab. It’s about a big political shift, which was happening in Tolkien’s world as he was writing it. But because he was writing a children’s book, he just took his hands off the wheel. He didn’t grab it quite so tight, I don’t think, which is again why he went back and wrote Lord Of The Rings because I think he wanted to describe a much darker political shift, you know.

He was living and writing this between two World Wars, so he was influenced by what happened to him in the first World War and he’s being… he’s feeling the rumbling earthquake of the second World War coming, you know, when he wrote The Hobbit. And I feel that’s what’s happening with regards to… it’s what Peter’s feeling in the story. It’s why the rise of Sauron and the greater shadow of evil that brings the five armies together is necessary for the story. We’re never going to watch these films and those bells ringing in our heads, but somewhere deep down, the rise of evil is just played out in a more potent way.

On a slightly less dark topic, you recently joined Twitter…

I did!

How are you enjoying social media?

I still don’t get it! [laughs] I sort of forget to do it and I think, “Why? Remind yourself why you’re supposed to do that.” And then you do it and you realize, what… Yeah, I guess I did it because I need to just diffuse some of the anxiety that was happening and just remind people it’s supposed to be fun – this whole thing – reminding myself as well – that it’s supposed to be fun. The whole going to the films, supporting the films, promoting the films… it’s supposed to be done with good humor. And with The Hobbit, you know, we have a big demographic and lots of kids bring and drag their parents who don’t want to come and see The Hobbit t the movie house… and Twitter’s a way of nagging their parents through their kids. Our demographic for Twitter is sort of 25 years and below, so… if we can get a few more people into the theaters because of it…

How do feel about working with green screen and the imaginary dragon? Is it a chance to go like “Right, let’s pretend!” or do you find it hard?

Depends on what kind of mood you’re in, actually. But in general I actually really, really enjoy that side of it. I know that some actors struggle. I know Ian [McKellen]… he didn’t struggle with it but he was less fond of it. Once you’ve let yourself go, and you’ve got Peter’s description, you’ve got Dan Hennah’s beautiful sketches and then of course you’ve got your own imagination… I can imagine whatever the hell I like! No one’s gonna know what’s going on in my head, as long as something’s going on in my head… and it can be immense fun. I’d get to the end of the take and I’d look over to Graham [McTavish] and went, “What were you imagining?” [He said,] “Oh it was a big blue three-headed thing” and I was like, “Oh wow. Mine was only this big. Gotta think better than that!” It was good fun. I enjoy it.

What is your treasure in life?

Equal to Thorin’s treasure? Ohh… I don’t know. That’s where I kind of disagree with Thorin, I think. I’m not… I don’t think I’m an accumulator. I am, you know, accidentally a consumer, but I don’t… it’s the one thing about the film that I… if you’re going to expand the theme of nations going to war over a stack of gold, I think it has a shameful resonance that you can’t look away from, so …or, you mean, for me?

In general…

I don’t have it. I don’t have any treasure…

Like family or something like that?

Oh, the thing that I would obsess over?

The most precious thing in your life.

It’s definitely not the Arkenstone. [laughs] I don’t know. I’d have to think about that one… my latte. [laughs]