Все те поклонники Ричарда Армитиджа, которые считают, что они недостаточно видели его на экране в последние годы, вскоре получат сверх ожидаемого в его новом фильме «Одержимость». Хоть Армитидж мог готовить для прессы заметки о нестандартности четырех серийной драмы Netflix (это элегантный, высококачественный, хичкоковский эротический триллер… по всей видимости), мы-то оба знаем, о чем будет весь разговор: множественные садомазохистские встречи между его персонажем Уильямом — хирургом, богатым и женатым — и невестой его сына Анной, которую играет звезда «Счастливой долины» и «Острых козырьков» Чарли Мерфи.
«Одержимость» — это свежая адаптация романа Жозефины Харт «Ущерб» 1991 года — аналога «Пятидесяти оттенков серого» той эпохи, хотя вы не узнали бы об этом из фильма с Джереми Айронсом и Жюльет Бинош в главных ролях, который вышел годом позже и в значительной степени избегал элементов связывания.

В новой версии такого упущения нет. В течение четырех часов персонаж Армитиджа стремительно саботирует все в своей жизни в погоне за бурным романом, обнажая гораздо больше нагой плоти, чем предлагал Армитиж, когда осуществил прорыв, снявшись в исторической драме 2004 года «Север и Юг», а затем украл сердца ролями в таких сериалах, как «Робин Гуд» и «Призраки». Если легионы его поклонников более чем готовы к такому угощению, то как насчет самого актера?

«Я знал, что это будет напряженно, еще до того, как прочитал сценарий, — вспоминает он. – Все спрашивали: вам комфортен такой накал?» Я ответил: «За работу! Давайте не будем вести себя по-британски». Подобное ханжество, я думаю, это не круто. Я люблю смотреть французские фильмы, где они чаще ведут себя так: «Это тело, это тело движется по жизни, а это тело в интимный момент…» Это прекрасная возможность взглянуть на взаимодействие между людьми в действительно напряженном состоянии, что приводит к фатальному влечению. Это почти как у человека, который попробовал героин и не может от него отказаться».
Сериал основан на трениях между Армитиджем и его коллегой по фильму Мерфи, которые, как выясняется, расцвели на экране и за его пределами.

«Я читал свои реплики на совместной читке (для выявления химии между актерами), она подошла и крепко обняла меня, и все остальные вокруг ушли на второй план, — вспоминает он. – Я намеренно держал небольшую дистанцию, так как не хотел чувствовать себя комфортно рядом с ней, но мы создали для себя некий кокон, чтобы (иметь возможность) говорить, обсуждать, репетировать, прорабатывать наш подход к физическим моментам.
Признаюсь, я таки влюбился в нее. Мы снимали одну из финальных сцен, и она случайно назвала мое настоящее имя, и я сломался. Мы заботились друг о друге, и вот она прощалась».

Одержимость в заглавии сериала — это погибель Уильяма, но это также и его прозрение.
«Я хочу, чтобы зрители поставили себя на место этого персонажа и спросили: "Какой выбор сделал бы я?"», — говорит Армитидж.
Он когда-нибудь прыгал с подобного обрыва?

«Да, — спокойно говорит он. – Поскольку я актер и немного романтик, моя антенна всегда настроена на такой момент, о котором все говорят "когда у человека перехватывает дыхание". Вы действительно бросаетесь в такое очертя голову — ну, я бросился». Он посмеивается. «Никто не умер (отсылка к книге). Если бы я мог повернуть время вспять, я бы сделал другой выбор. Должны существовать такие люди, которые сделали этот роковой выбор. Когда вы молоды, вы мечтаете о сбивающих с ног ощущениях. Люди сопротивляются обязательствам, потому что они ждут этого. Те, кого сносит, либо тонут, либо выбираются сушу».

Подобные страсти были очевидны, но должным образом сдержаны в прорывной роли Армитиджа в качестве задумчивого владельца фабрики Джона Торнтона в адаптации романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» студией BBC. Провозглашенный «новым мистером Дарси», он перешел к «Призракам» в роли высокого, таинственного и задумчивого героя Лукаса Норта. Однако, по словам актера, он никогда не планировал стать звездой прайм-тайм.

«Мне никогда не было интересно быть мистером Армитиджем из телевизора, — вспоминает он. – Я не собирался гнаться за славой или богатством, все это было ради остроты сюжета. На телевидение я пошел только для того, чтобы получать более сложные роли на сцене. Я хотел бы больше играть в театре; я все еще надеюсь, что у меня будет шанс сыграть еще. В театре вы словно находитесь в мчащемся поезде. Мне нравится это чувство "я стартовал и не могу остановиться"».

Когда я в прошлый раз брала интервью у Армитиджа — гораздо более осмотрительной его версии в центре миллиардной франшизы «Хоббит», в которой он играл предводителя гномов Торина Дубощита, — у меня сложилось впечатление, что ему нравилось залечь на дно в Новой Зеландии, где снимались фильмы. «Я прятался», — соглашается он.
Несмотря на то, что для него, как для звезды крупнейшего в мире киносериала, индустрия наверняка была его устрицей?
«Вроде того, — он делает паузу. – Но устрица медленно закрывается. Это момент времени.
Я поздно подошел к профессии в целом. У меня никогда не было никаких иллюзий. Я думал: "Это очень короткое (временное) окно, используй его по максимуму, в какой-то момент телефон перестанет звонить. Удостоверься, что ты ни от чего не отказываешься, держи все двери открытыми: писательство, театр и свои связи с родиной. Твои корни здесь. Ты вернешься"».

Одним из таких направлений являются аудиокниги.
«Многие люди воротят носы (от начитки), но я подумал: "Возможно, (когда-то) им больше не понадобится твое лицо, но они все равно будут слушать твой голос"», — говорит он. Действительно, его характерный баритон редок и красив. Поет ли он в дУше?
«О да, я слежу за своим голосом. Это инструмент, и, если [вы] будете звучать определенным образом, люди либо привлекут вас (в проект), либо оттолкнут».
Помимо чистоты своего инструмента, успех Армитиджа в аудиосфере привел к тому, что ему была заказана собственная работа.
«У меня запланировано четыре книги, и первая, вероятно, будет разрабатываться для телевидения».
Имеет ли к этому отношение тот факт, что он – Ричард Армитидж?
«Возможно, — соглашается он. – Я надеюсь, что, если бы моего имени не было на обложке, им все равно могла бы понравиться история. Раствориться в процессе писательства — самое приятное, что я когда-либо испытывал».
Однако в ближайшее время ему не придется бросать основную работу. Помимо двух хитовых триллеров Netflix, написанных Харланом Кобеном, «Незнакомка» и «Прошлое не отпустит», он собирается сыграть главную роль в третьем. Он муза Кобена?
«Я один из ансамбля Харлана Кобена. Не думаю, что мне следует сниматься еще в одном. Достаточно трех, если уже не слишком много!»

В эти дни 51-летний мужчина делит свое время между Нью-Йорком и Великобританией, и в редкий выходной его можно найти «катающимся на лыжах, посещающим театр, слушающим музыку, кушающим. Обычно я много хожу в спортзал». Он совершил каминг-аут относительно недавно, с отсутствием значительного внимания (к этому), что было бы неслыханным, когда он впервые появился на публике. Доволен ли он, что подождал?
«[Каминг-аут] случился, когда мне было 19 — для всех, кто имел значение, — и я всегда ждал, когда же этот вопрос бросят мне в лицо, но этого не происходило. Я подумал: "Люди ведут себя вежливо или просто не хотят знать?" Не знаю, хотел ли я когда-либо выводить на первый план себя, а не работу, которую я делал, [рассказывать] что-то о моей семье или личной жизни. Я просто подумал: "Пусть работа говорит сама за себя"».

«Мне нравится общение с молодым поколением. Мне нравится идея, что любой пол, сексуальность, изменчивость того, кого вы любите, как вы себя идентифицируете — [эти понятия] не фиксированные. Всегда было так: если я заявляю о том, кем являюсь и какова моя сексуальность, то я говорю, что это фиксировано, а я не знаю этого или того, что могу почувствовать что-то к кому-то в дальнейшем. Я сомневаюсь в этом, но я не знаю [этого наверняка].
Сейчас все более спокойно. Как сценарист и продюсер, я действительно задаюсь вопросом, должен ли кто-то определяться тем, в кого он влюблен».

Оглядываясь назад на свои дни в «Робин Гуде» и «Призраках», Армитидж всегда позиционировался как лихой/привлекательный, предположительно гетеросексуальный, герой. Сейчас он говорит: «Для себя я всегда четко понимал: это они — это лишь малая часть меня. Я думаю, это помогает тебе быть актером, потому что пересечения никогда не было. Кроме того, я всегда задавался вопросом о персонаже: Лукас Норт на 100% натурал? Я бы сказал, что ответ, вероятно, нет, и так и должно быть. Сексуальность — это валюта в драме».

Что насчет ролей в будущем? «Я не паникую по этому поводу. Может быть паниковал бы, будь мне за 20, но я надеюсь, что люди, начинающие свою карьеру, имеют мужество и отвагу, чтобы быть теми, кто они есть».
И сам ничего не сделал бы по-другому. «Некоторые актеры хотят попасть на экран (привет, Фрекен Бок ), я никогда к этому не стремился. Меня интересует только работа. Если статья о вас, а не о работе, которую вы продвигаете, значит, что-то вы сделали не так».

Несмотря на то, что у Армитиджа так много проектов в работе, он остается прагматиком. «Я всегда учитываю тот факт, что "иду на снижение"». Улыбаясь, он продолжает: «Устрица все еще продолжает закрываться. Все, что нужно, это чтобы кто-то невзлюбил вас, или ветер подул не в ту сторону, и ваша способность зарабатывать кончится. Я изучаю множество способов удовлетворить свои творческие потребности, которые, возможно, больше не будут связаны со съемками в кино. Пока я могу рассказывать истории в какой бы то ни было форме, я хотел бы быть тем, кто создает (творческую) работу для людей».
Тем временем миллионы людей увидят его нагие ягодицы в своих гостиных. Армитидж стонет: «Господи, помоги мне!» Но видно, что его это не особо беспокоит. «Просто относитесь к этому слегка по-французски, говорю я. Laisser faire (будь что будет)».

Чарли Мерфи
Такое не получится сымитировать.

Как вы проходили пробы на эту роль?

«Мне пришлось прочитать "сцену с оливками" — где в публичном месте Уильям впервые встречает Анну и кормит ее оливкой — довольно короткая, но трудная. Это было интересное начало! Затем прошла встреча в Zoom, физическая встреча, затем совместные чтения (на обнаружение химии)».

Чем вас привлекла Анна?

«Для нее это было игрой по обе стороны и выяснением того, что предпочтительнее. Она идеально раскладывает все по полочкам, способна жить двойной жизнью эмоционально и физически. Было настоящим удовольствием дать способность вызвать эмоциональный отклик/быть понятым тому, кто делает что-то абсурдное по меркам многих людей. Я верю, она думает, что, если другие не узнают, они не пострадают. Вот из чего она исходит».

Чувствовали ли вы себя уязвимо в интимных сценах?

«Раньше во время съемок сексуальных сцен я чувствовала, что для меня что-то сделали (подготовили), и мне надо играть. Но этот контент показался мне гораздо более придающим уверенность. Анна — архитектор этого мира, так что это было освежающе. Мы должны были все разметить на репетициях, прежде чем приступим к съемкам: узнать друг друга и понять психологию, эмоционально и физически. [В других ролях] я чувствовала себя более уязвимо в сцене как актриса, но на этот раз мы рука об руку проходили через что-то. Такое не получится сымитировать.
Сначала нам нужно было снять некоторые семейные сцены, и это было здорово, потому что между Ричардом и мной там не было большого взаимодействия. Затем последовали интимные сцены, и этот секрет оставался с нами до конца съемок и для наших публичных совместных сцен – что был идеально».

Что вы хотите, чтобы зрители чувствовали при просмотре «Oдержимости»?

Я надеюсь, что (сериал) их зацепит. Я надеюсь, что им понравится поездка, если это подходящее слово!»