День близится к концу и все решают, что это подходящее место, чтобы заночевать, однако, Гэндальф заставляет всех поторопиться, чтобы получить совет у Элронда в Ривенделле.
Эта сцена полностью посвящена Торину, и это была моя первая возможность увидеть, как Ричард Армитидж искусно сыграл своего многогранного персонажа. Торин – упрямый гном с замашками лидера, но достаточно сообразительный, чтобы прислушаться к совету Гэндальфа.
Он буквально разрывается в этой сцене. Его глубокое презрение к эльфам (он считает, что они некогда предали его предков, не придя на помощь, когда она была нужнее всего) тянет его в одну сторону, но уважение к Гэндальфу толкает в другую.

Армитидж потрясающе показал внутреннюю борьбу Торина. Выражение его лица, это не выражение человека, замкнувшегося на своём решении. Гэндальф настаивает, чтобы он искал помощи у Элронда, на благо похода. Вместо того чтобы отыграть это как полководец с каменным лицом, Армитидж взвешивает возможный вариант выбора и отражает это по большей части в реакции на слова Гэндальфа, а не в своём диалоге.
Говоря другими словами, он отражает борьбу на лице, придавая образу Торина ту глубину, которую я так предвкушал. Я уверен, что для Армитиджа главным было сыграть упрямство, и он это сделал, но приправив эмоциями.

Эта локация послужила местом для Дня Рождения Питера. Он приехал на работу на свой День Рождения без каких-то там фанфар, пока гномы не удивили его своим подарком… календарь, в котором каждый гном был представлен в какой-то экстравагантной позе. Можете представить себе календарь с Сексуальными Пожарными, но вместо горячих пожарных там были сплошь горячие гномы в самых нелепых позах, которые только можно представить, в духе обложек романов.