Компания MagnaVision, выпускающая DVD и blu-ray, в связи с выходом фильма "Хоббит" на дисках опубликовала небольшое интервью с Ричардом Армитиджем.

Вопрос: Что для вас было тяжелее всего сыграть в этом фильме?
Ричард Армитидж: Я думаю, самым большим вызовом в роли Торина была попытка сделать такую физическую трансформацию реальной. Форма наших тел была изменена. На нас были набивные костюмы, огромные ботинки и протезы на лице, которые поначалу очень ограничивали мимику. Поэтому приходилось все эмоции на лице изображать гораздо ярче, чтобы наверняка передать те чувства, что происходят у тебя внутри, через слои грима. Это был вызов физического характера. Что касается персонажа, то, я думаю, попытка передать его многослойность, которая включает в себя внутренний страх перед болезнью [прим.пер.: драконовой] и безумием и ужасом от того, что произошло под горой; но в тоже время, показать другим гномам лицо бесстрашного лидера, - это меня и заворожило.

Вы были поклонником этих книг? Вы росли на них, читая весь цикл?
Я прочёл "Хоббита", когда мне было 11. Затем, когда мне исполнилось 13, я участвовал в спектакле в одном местном театре без гроша за душой. Голлум был сделан из бумаги, я отчётливо это помню. Мне платили 15 фунтов в неделю. Но это привело меня в дальнейшем к прочтению "Властелина Колец". Потом в 80-х я посмотрел анимационную версию, которая так и не была завершена. Я помню, что был очень расстроен тем, что её так и не закончили. Затем, конечно, трилогия Питера [Джексона] создала целиком и полностью каноничный образ Средиземья, который был невероятно целостным. Я вновь прочёл ВК после этого.

Есть ли в фильме какие-то эпизоды или сцена, которая имеет для вас особое значение?
С моей точки зрения или относительно моего участия в ней?

Давайте с вашей точки зрения.
Для меня очень волнующим является эпизод ближе к концу фильма, когда орлы подбирают претерпевших многие неприятности гномов и относят их в безопасное место. Я думаю, что все суровые испытания, через которые этой компании пришлось пройти, и эта ужасная дилемма, что их лидер, возможно, мёртв, всё это очень болезненно воспринимается. Один за другим идут безмолвные кадры. И всё это похоже на своего рода избавление; я растрогался до слёз, когда увидел этот эпизод, потому что это такое облегчение после всех страшных происшествий.

Если говорить о том, какой момент был наиболее волнительным для меня во время съёмок, то, пожалуй, первый день на локациях, когда снимал Энди Серкис. Меня на вертолёте подняли на вершину горы, где не было ни дорог, ни электрических проводов. Там не было ни одного признака человеческой деятельности. Там были только мы - трое гномов с едой в заплечных мешках. Он весь день снимал панорамные кадры на 360 градусов. Так что мы оставались один на один с нашими героями. Я помню, что чувствовал себя абсолютно растворившимся в персонаже. Этот момент в прологе, он просто захватывает меня.

Вы можете сказать про себя, что вы актёр, работающий по системе Станиславского?
Нет, не могу. Я бы не стал описывать себя, как актёра, работающего по системе Станиславского. Я думаю, другие люди навешивают подобные ярлыки. Мне кажется, я «сосредоточенный» актёр. То есть, в порядке осуществления работы за день, в особенности с моим персонажем, мне надо сконцентрироваться. Это касается того, чтобы задержаться в сцене, с головой уйти в определённый эпизод, пытаясь при этом удержать с собой персонажа. Это не значит, что я не могу поговорить с кем-то или пойти сделать себе чашку кофе. Но я фактически оставался в роли 18 месяцев.

Помимо вашего героя, кто из персонажей вам больше всего нравится?
Я думаю, что мой любимый герой мистер Бэггинс. Он – сердце этой истории. Он тот персонаж, в которого аудитория неизбежно влюбляется и следует за ним на протяжении всего путешествия. Они беспокоятся за него и надеяться, что с ним всё будет хорошо. Он располагает к себе и за ним невероятно интересно наблюдать.