Ну, ланна, поехали. Первый номер сей газетенки уже вышел в теме Робин Гуд, вот - второй. :-) Не знаю, насколько дальше получится соблюдать стиль. :-) Ежели что, покорнейше прошу прощения и милости просим присоединяться к составлению сей газеты.

[j]Вчера, услышав о подписанной государем королем отмене крепостного права со всеми вытекающими отсюда последствиями, локслийские, неттлстоунские и клунские бабы да девки устроили бунт, выйдя на улицы и перекрыв дорогу с лозунгами "Даешь крепостное право!", "Да здравствует право первой ночи!", "В царство свободы и женского крестьянского счастья грудью дорогу проложим себе!" Из шумной толпы молодух раздавались возгласы "Барин, родненький, да на кого ж ты нас?!", "Люди добрые, не верьте, что барин наш - деспот! Он хороший, и уста у него сахарныя", "Вот когда поставят нам другого барина, тогда и отменяйте!", «Барин, ты не слушай мужиков-то наших – чего они больно понимают? Какое их мужицкое дело?» Поспешествуемые подругами, не побоявшиеся взять с собою и детей, некоторые из них согласились поделиться своим мненьем с корреспондентом "Ведомостей". "Да мы за нашего барина, - сказала бойкая молодка, - пасть порвем, моргалы выколем! Томми, заноза, не мешай ", - добавила она, шлепнув слегка крошку-сынка, немедленно присоединившегося к стайке таких же симпатичных, темноволосых голубоглазых мальчишек и девчонок, мельтешивших под ногами матерей. Будучи наслышан об упомянутой известными господами Мингеллой и Фозом некой служанке, разминавшей своему барину ноги по ночам (о коей они упоминали в 3 серии 2 сезона своего манифеста), наш корреспондент не преминул подойти и к ней, дабы задать несколько вопросов этому символу угнетения и бесправия. Однако же статная крестьянка, уперев руки в боки, лишь недоуменно посмотрела на него и произнесла «Ась?». Персона ея отнюдь не являла собою пример униженной и оскорбленной; напротив – вся она светилась довольством жизнью. Так и не поняв вопроса журналиста о её униженности, она продолжила бросать сияющие взоры поверх голов своих подруг, лишь отодвинув крутым бедром зеленую от зависти товарку.
Когда встреча сия уже подходила к концу, на дороге показалась другая стайка бунтарок, но, судя по лозунгам, поддерживавших отмену права. Тут же раздались возгласы: «Бабоньки, да это же …ские! Они-то, конечно, «за» – чай, видали вы их барина? Кривой, хромой, рябой, росту метр с кепкой в прыжке. Вот и… Бей их, подруженьки, бей!» Завязалась жестокая крестьянская женская битва, в ходе которой бойкие дамы из Локсли и других подвластных вышеозначенному барину деревень одержали несумненную победу. «Хороший мужик ваш барин. Но не орёл!..» - торжествующе закрепили они свой триумф над соседками. «Вперед, девоньки! До Лондона дойдем, к королю пробьёмся, а не дадим нашего барина, сокола нашего, и нас вместе с ним в обиду! Пущай хоть всей Англии, всей Ноттингемской губернии отменяют, а нам – оставят!» - прозвучало над зеленеющими полями.

~~~~~~~~~~~~~~~~

"Владеющий землями в окрестностях нашего досточтимого города помещикѣ, уже упоминавшийся нами в связи с событиями, последовавшими за объявленною отменою крепостного права и права первой ночи, не далее, как на днях, вынужден был заняться решением спорнаго вопроса с своими крестьянками, а равно с немалою долею горожанокѣ, выказавших желание присоединиться к последним в их протесте по поводу отмены сих помещичьих привилегий. Досточтимым читателям Вѣдомостей хорошо известно, что к имению вышеозначенного помещика регулярно образуется, с позволения сказать, очередь. Поскольку цель сей очереди читателю, без сомненья, хорошо известна, мы сочли возможным о сем не упоминать, паче же и приличия не позволяют нам рассказать о том на страницах газеты нашей. Коснемся лишь непосредственно свежайшей ситуации.
Известно, что очередь сия регулярно образуется от пределов самаго города до усадьбы Локсли, что создавало всегда препятствия вышеозначенному барину в работе его, ибо ему приходилось испытывать существенныя затруднения с самаго утра при отъезде на службу в губернский наш город. Порою бывало невозможно и пробраться сквозь очередь, дабы выехать за пределы усадьбы, а ведь это неизбежныя опоздания, а то и отсутствия на службе. Посему вышеуказанный барин повелел крестьянкам своим, а равно и горожанкам, у ворот усадьбы не толпиться, а приходить сразу к городским воротам, и далее известною дорогою в замковыя помещения, дабы не нарушать рабочего процесса и возложеннаго на него королем долга по охране, наведению порядка и поддержанию онаго в губернском городе Н. Что же до подобных собраний благородных лиц женскаго полу (кои, несомненно, так же имеют место быть в замке), то редакция газеты считает недопустимым публиковать подробную информацию о них ввиду благороднаго происхождения сих лиц и во избежание инсинуаций.
Дабы не быть голословными, приводим цитатою слова этого помещика: "Так, мне некогда, вы меня от важных дел отрываете. Времени на разъезды туда-сюда у меня нет... "Да мы знаем, барин, родненький!" - тут же послышались женския голоса из толпы крестьянок. - Тихо! Цыц, сказал, - ответствовал им их барин. Галдение тут же прекратилось и мгновенно установилась внимательная тишина, из чего видно, сколь велико в сих крестьянках и горожанках уважение к своему барину. - Поэтому приходить всем, особливо новобрачным, сразу в замок - сами знаете, что я именно там большую часть времени провожу на службе. Найти меня знаете где. Ну, или спросите ординарца моего, Алёшку Из Долины. Проводит. Знаете его? ("Не беспокойсь, барин, знаем. Нешто мы тебя да не найдём, кормилец!" - послышались согласныя возгласы) А в усадьбе не толпиться. И смотрите мне - не баловАть! А то я вас быстро того - на конюшню... Выпороть чтоб, дурёхи. А вы чего подумали?" - грозно отвечал он на раздавшееся хитроватое хихиканье, строго окинув их орлиным взором."