Средневековую тематику люблю, наверно, даже больше, чем античную, — потому что это время наиболее противоречиво во всей истории. Если в другие исторические эпохи социальные конфликты возникали и продолжают возникать с целью удовлетворения разного рода потребностей, — индивидуальных или общественных, — то в Средние Века конфликт залегал глубоко в основании общественного мировоззрения. Я хочу сказать, что никогда в истории человечество не ощущало такого непреодолимого мирового раскола, как противостояние земного и потустороннего миров. И это отражалось на всех без исключения сторонах жизни. Для сравнения: с началом эпохи Нового Времени мировоззренческий конфликт смещается в сторону отношений науки и религии, что тоже очень болезненно воспринимается обществом, но к началу 17-го века европейское мировоззрение полностью лишилось той непосредственности веры в сверхъестественное, какой было отмечено мировоззрение классического Средневековья. Иначе говоря, конфликт науки и религии можно было смягчить или даже погасить с помощью логики, или найти между ними точки единения, как это происходит уже в 20-м веке. А вот вера — непосредственная, иррациональная, не позволяет идти на компромисс. И если раскол бытия на мир посюсторонний и потусторонний, совершенный и греховный воспринимается не разумом, а верой, это непреодолимая ситуация, она изживается только во времени, через поколения…

И вот фильм показывает события 1209 года. Ещё когда мы только узнали о его съёмках, возник вопрос, почему так точно обозначено время… Кажется, тогда мы согласились с тем, что это историческая история, и вопросы о поведении, целях и задачах людей надо искать в конкретной дате. Или вокруг неё. Порывшись по учебникам, нашла не очень много, но два события, мне кажется, имеют некоторое отношение к завязке сюжета. Это год начала Альбигойских войн, взятие Каркассона; и это основание Кэмбриджского университета. То есть, авторитет Церкви на севере продолжает расти, и после основания университета в Оксфорде появляется ещё один, — это плюс. Но есть и минус — по окончании Крестовых походов активизируются катары в Лангедоке, и это, видимо, тоже может быть одним из факторов, почему накручиваются страсти вокруг священной реликвии и концентрируются сакральные силы вокруг Ватикана. Всё остальное можно оставить в стороне, — это уже, так сказать, «бои местного значения»))) Не знаю, как вам, девы, а мне бы хотелось ещё и подробное интервью сценариста))

Не думала, что простой сюжет так затянет. Уверена, — не будь в фильме Ричарда, смотрела бы с не меньшим интересом) А больше всего оценила художественный вкус создателей: они умудрились несколькими штрихами очертить историческую канву, но сосредоточились на личной драме каждого из персонажей. Мне кажется, это именно средневековая драма, а не историческое исследование. И это ничуть не меньше отвечает духу времени, чем если бы это было масштабное историческое полотно. Авторы показали, что в мире бушуют страсти на почве религии и политической власти, но это не мешает каждому отдельному работу божьему переживать душевный апокалипсис. Это разные проявления бытия, иногда они пересекаются, но можно рассматривать все эти истории автономно друг от друга. Потому что происходящее в душах этих людей могло происходить в любое время, хотя следует учитывать контекст эпохи.

Когда тебе предлагают средневековую тематику, ожидаешь, что речь пойдёт о религиозном фанатизме. Но его здесь, на удивление, мало, в чём мне видится большая заслуга создателей. Не потому что решили соригинальничать, просто нашли более важную и не менее историческую проблему. Полагаю, в контексте индивидуальной драмы это проблема понимания каждым личной чести.
«Честь» в данном контексте — это исполнение долга, присяги перед Господом или перед сувереном. Поскольку, в соответствии с христианской доктриной, каждый человек греховен, его честь связана с глубиной веры и усердием исполнения личного долга, а также с возможностью направления свободной воли в русло веры. В этом смысле, честью обладает каждый из героев, поскольку все веруют и каждый неравнодушен к надвигающимся политическим катаклизмам. И именно честь заставляет их мыслить трезво в рамках веры, — звучит парадоксально, и тем не менее. Я хочу сказать, что общая мировоззренческая остановка такова, что политики поневоле мыслят как клирики, а клирики — как политики. Они все прагматичны, но — в рамках религиозной доктрины. Но не фанатичны. Потому что главный критерий фанатизма — радикальность поведения на основании противоречия, возникшего внутри идеи)) Из всех героев это есть лишь у брата Геральда. Он — единственный фанатик, потому что в его душе и в жизни случилось так, что пятая божья заповедь (почитание родителей) вошла в противоречие с первой… И он не нашёл выхода в их примирении, отдав предпочтение первой. А раз так, то он с лёгкостью использует других как средства достижения высшей цели. При этом он далеко не трус, в чём мы можем не раз убедиться.
Ну, быть фанатиком ему положено по статусу, — он не монах, а священник, религиозный чиновник и бдит о личной карьере. Так что здесь тоже всё как в жизни))
В связи с этим я с сомнением приняла сцену разоблачения Раймоном Геральда. Лично мне она показалась не то чтобы слабой, а не совсем уместной, — как бы пришедшей из более позднего времени, когда в связи с растущим рационализмом мировоззрения появляется фактор личной совести. Вот Раймон как раз и стыдит Геральда, что кажется слегка модернизированным (хотя в плане воспитания современного зрителя хорошо работает)). Но Геральд реагирует именно в духе своего времени — объясняет юноше, что отец еретик, и говорить тут не о чем.

Раймон не фанатик, он политик, хотя и не очень удачливый, потому что вера в нём борется с рассудком, а чувство долга сильно подкашивается комплексом сына перед более авторитетным отцом. Простите, я не о Фрейде, а о тех моментах фильма, когда паломники пребывают в лагерь Мервилля-старшего. Понятно, что сын — вассал своего отца, но видно, что Раймону с трудом даётся сыновнее послушание, и его бесит, что другие вассалы не отдают ему должных почестей. Мне вообще показалось, что рядом со старым бароном Раймона просто терпят, и он ждёт не дождётся смерти родителя, говорит о нём с плохо скрываемым пренебрежением. И пока тот жив, сын не может усидеть на месте и решает играть по своим правилам, но опять же — в соответствии с представлениями о чести, как светский человек, присягавший на верность королю.

И в жуткой сцене последнего диалога с Кираном мы видим, как столкнулись два представления о чести. Один считает, что во имя преданности суверену можно пренебречь даже священным, ибо любая власть от бога; другой же считает, что это только самообман, ибо бог не станет соблазнять человека пожертвовать бессмертной душой… И в этом случае я, как человек неверующий, на стороне брата Кирана)))

Кстати, насчёт момента с возможной подменой камня. Мне это не показалось надуманным, поскольку вера вполне себе сочетается со скепсисом, — история апостола Фомы очень показательна. И Раймон, будучи истово верующим (хотя сначала показалось, что это не так), может отвергать авторитет артефактов. Это, кстати, стало довольно распространённым среди рыцарей, вернувшихся из крестовых походов. И не только потому, что кто-то из них получил душевную травму и разочаровывался в религиозных ценностях. Но и потому, что они столкнулись с новой религией, исламом, отвергающей предметность святынь.

У нас ещё есть загадочный Немой, у которого тоже весьма сильные представления о чести и долге, — я бы сказала, страстные, потому что он подвергает себя «страстям», то есть испытаниям во имя искупления чего-то жуткого в прошлой жизни… Здесь у меня много вопросов и противоречивых интерпретаций… Было не очень понятно, что связывает паренька и Немого. Потом решила, что их неполная принадлежность братии — один послушник, другой, видимо, работник… Возможно, они привязались друг к другу в силу совершенной противоположности: погрязший в преступлениях солдат и юноша с неизвестной судьбой, как-то оказавшийся в монастыре. Как бы то ни было, эти непонятные отношения вносят интересную интонацию в сюжет, — они вполне канонические и в то же время очень человечные.

Вопрос о том, почему Немой вступает в схватку с Раймоном, мне пока непонятен. Внешне — да, Геральд просит его спасти реликвию и её служителей. Но у меня ещё одна версия: бывший крестоносец отвергает своё прошлое, прежде всего мирскую жадность до власти, и, решается защитить безоружных братьев, даже если они не правы в своей цели… Он мог рассматривать этот бой как милосердие или как суд божий, то есть вполне по-христиански.

То, что послушник выбрасывает камень, вполне возможно: мальчик понимает, что принадлежащее господу должно быть у него. Люди не могут правильно воспользоваться реликвией. Она должна стать недоступной. Это невзрослое решение, и оно не исправит мира, но, возможно, наиболее близкое идее Христа, который призывал «быть как дети». Иными словами, послушник полагал, что богово и кесарево не могут подменять друг друга. И если нет возможности обустроить этот мир по закону божьему, не надо приплетать сюда артефакты.

Таким образом, в фильме проводится мысль об символе власти, только на этот раз это не волшебное Кольцо, а вполне себе природный предмет. И все, кто включается в отношения вокруг него, в той или иной мере пытаются его использовать в целях, которые считают благими. И только тот, кто просто шёл рядом, без всякой корысти, уберёг себя. Правда, послушник не Фродо, он выбросил камень легко, — может, ему помогла вера?)))

болгарский торрент уже есть.качаю.