Ричард Армитидж о “Паломничестве", сохранении актуальности "Берлинского отдела", "Каслвании".

Во время этого персонального телефонного интервью для Collider актер Ричард Армитидж рассказал об интересе к "Паломничеству", трудностях роли с речью на французском языке, понимании настолько сложного и амбициозного героя, о том, почему религия – бесконечно увлекательная тема в индустрии кино, о том, каково работать с такими потрясающими коллегами по цеху и каково воплощать что-то с таким грандиозным замыслом, ощущая под собой гораздо меньший бюджет. Также он рассказал, как он наслаждался озвучиванием героя Тревора Бельмонта для анимационного сериала "Каслвания", о том, чего поклонникам стоит ждать от второго сезона "Берлинского отдела" (снова на канале Epix с 15 октября), и о своем опыте работы с потрясающим актерским составом "Восьмерки подруг Оушена".

Вы в этом фильме проделали действительно выдающуюся работу, как в самом образе кого-то столь сильно честолюбивого, так и в самой специфике роли с речью на французском языке. В чем заключалась привлекательность "Паломничества" для вас?

Одной из вещей, по-настоящему привлекших меня в этой работе, была [возможность] сыграть в европейском фильме, где говорят на нескольких языках. Я поговорил с режиссером Бренданом [Малдауни] на начальном этапе и спросил: "А вот эту часть с языками отбросят?". А он ответил: "Нет, я хочу, чтобы все эти разные языки отразили, каким был тот период жизни в Ирландии". Потому задача использования в речи разных языков в случае моего героя была действительно увлекательной.

Когда вы играете подобный образ, вы ищете способы отождествления себя с героем или то, что вам в нем нравится, или для вас важнее просто понимать, почему он говорит или делает те или иные вещи?

Что интересно, здесь совокупность и того, и другого. Думаю, понимание или постижение - вероятно, одно из сильнейших чувств, которые ты испытываешь, или хотя бы какого-либо рода эмпатия. Не обязательно было, чтобы герой мне нравился, но я нашел определенные аспекты его личности, внушающие симпатию. Я понимал те амбиции, что им движут и желание удержать семью на плаву, так как его отец в упадке. Возможно, это очень мужская вещь, особенно в тот период времени в отеческом обществе, в котором если он не примет эстафету от отца, кто же тогда он по сути? Он похоронит имя рода. В определенном смысле от этого я отталкивался. 

Целеустремленность достойна восхищения, но этот парень в некоторой степени чересчур целеустремлен, что это очень даже пугает.

Да, и я также не хотел оставить без внимания тот факт, что в тот период времени норманны были частью большой военной машины, и он должен был быть воспитан в такого рода культуре. Он всегда был на войне и он должен был быть натренирован для сраженний. Для него насилие было нормальным явлением, так же как и отстаивание своего превалирующего в обществе положения путем насилия. Для него бой - привычные будни.

Почему, как вы думаете, религия является как широко распространенной, так и до бесконечности привлекательной темой в кино вне зависимости от периода времени, в котором происходят события?

Любопытно, поскольку я недавно наткнулся на произведение, где задается в точности такой же вопрос. Думаю, в силу того, что постичь до конца мы не можем. Вы можете иметь свои убеждения, но если вы не убежденный верующий, вы не можете действительно поверить, как что-то, произрастающее из истории, книги или литературного произведения, может быть создано, чтобы властвовать или заставить целые нации идти на войну друг с другом. Думаю, это бесконечно привлекательно и это человеческая концепция. Это то, что построено, чтобы завоевать умы и захватить общество, а кто-то скажет, что и контролировать общество. Во многом в этом и было дело во всей этой истории, но это же самое мы можем видеть и сегодня. Думаю, это и есть та причина, по которой мы можем ощутить связь с этой историей. Я бы назвал Раймона экстремистом, это громкое слово, но таков он есть. Он готов убить и устроить резню и геноцид, чтобы добиться достижения своих религиозных целей.

Эта история затрагивает не только веру, но также и силу убежденности в этой вере, так как эти люди защищают и сражаются за почитаемую реликвию, которая по сути кажется всего лишь куском камня. 

Мне кажется, вы попали в самое яблочко сути всего этого. Я пытался объяснить своего рода дар, которым мы все наделяем этот кусок камня. Не отчуждая людей, имеющих сильные религиозные убеждения, мы наделяем что-то, будь это книга или причастная облатка или вино, которое вы пьете, властью, которая происходит из человеческого разума. Мы даруем эту власть и значимость. В каком-то смысле в этом и есть замысел фильма. Мы видим камень, мы знаем историю его происхождения, и путь этой реликвии так же важен, как и жизнь любого из этих героев. Вы осознаете, что они наделили властью эту вещь и это стоило людям их жизней, а это всего лишь камень.

Вы думаете, этот человек рассматривал бы самого себя как героя всей этой истории?

Да, без сомнения! Мне кажется, он видит самого себя как чемпиона, который добьется присутствия своей семьи подле короля и преподнесет ему эту реликвию. Он собирается вести армию в следующий Крестовый поход. Это та часть, где он говорит, что искупление и спасение достигается путем героических поступков на войне. Думаю, он таким образом и видит свой путь и он почти видит себя со своей армией в Святой Земле, и, тем не менее, он живет собственными фантазиями. Поэтому я бы назвал его экстремистом или фанатиком.

Каково было находиться бок о бок с Джоном Бернталом и Томом Холландом в те самые напряженные моменты?

Это одна из тех вещей, когда иногда требуется длительная беседа с другим актером, чтобы понять, что именно ты собираешься сделать. С Томом и Джоном никакого разговора даже и не потребовалось. Мы действительно понимали обязательства друг перед другом. Это интересно, поскольку Том был подающим большие надежды в тот момент. Он все еще в этой стадии обладающего большим потенциалом для развития и прогресса, но это было до того, как он получил роль Человека-Паука. Но он настолько предан истине в контексте роли. А Джон весь фильм вообще не разговаривал, но он так много рассказывал в каждой сцене. Мне было увлекательно просто смотреть в его глаза и понимать, о чем он думал. Это была почти телепатия, что слегка нервирует, и я использовал это для Раймона. Это выводило меня из себя. Я просто хотел знать: "Что ты мне не рассказываешь. Чего не говоришь?". Это было великолепно. Все актеры, и все потрясающие актеры-ирландцы были прекрасны. Здесь было дело не в широком интеллектуальном анализировании, это была очень интуитивная вещь. 

Этот фильм выглядит таким грандиозным, но он снят с гораздо меньшим бюджетом, чем кажется на первый взгляд. У вас был сложный график съемок?

Кажется, у нас было около 23 дней. Мы все приехали в Ирландию, трейлеры действительно были ветхие и костюмы собирались по частям. Художник по костюмам проделала потрясающую работу, пошивая вещи своими собственными руками. Мне очень нравится то, что фильм выглядит масштабнее, чем деньги, которые были на него потрачены. Это действительно заслуга гения Брендана Малдауни, потрясающей операторской работы и ирландских пейзажей. Никогда не стоит все это недооценивать.

Можете ли вы назвать одну вещь, которая была наиболее трудной в работе над этим проектом и этой ролью или все в целом было одним большим вызовом?

Самой сложной задачей, а также тем, чему я был больше всего рад, была речь на французском языке – такая, будто это мой родной язык – среди других франкоговорящих. Мне действительно нужно было сойти за француза. Все это включало большую работу, очень много аудирования и кое-что во время монтажа. Это для меня и было самым сложным. 

Вы работаете в театре, на телевидении и в кино, вы снимались в некоторых очень больших фильмах, по масштабу и объему работы, но вы сказали, что особенно наслаждаетесь работой в относительно малобюджетном независимом кино, так как вы выходите за свои пределы и можете экспериментировать. Вы всегда придерживались этих взглядов или это развилось со временем, чем больше вы работали и обнаруживали, для чего вы больше всего подходите?

Думаю, здесь сыграло роль и то, и другое. Мой вкус как зрителя во многом сформировался не обязательно благодаря крупным блокбастерам, которые я видел, а благодаря более скромным фильмам, которые я для себя открыл в артхаусе. Некоторые из моих любимых фильмов относятся к европейскому кино, которое не обязательно видела широкая масса людей, но они просто остаются со мной. Здесь для тебя движущий момент – не мегазвезда в главной роли. Здесь важна тема фильма, и ты видишь потрясающую актерскую игру людей, которых раньше ты мог и не видеть. Я всегда смотрю на такие проекты как на то, чего жажду, творчески и артистически, но мне повезло в том, что удалось сыграть в столь разных местах. Я никогда не стану недооценивать то, что для моей карьеры значило участвовать в таких блокбастерах как "Хоббит", но мне действительно нравится выходить за пределы. Когда у фильма невысокий бюджет, это стимулирует сценарий в гораздо более креативном направлении, и тебе нужно работать на такой скорости, что ты делаешь быстрые выборы. Иногда это может быть действительно захватывающим.

Вы когда-нибудь представляли себе, что обнаружите себя озвучивающим нечто подобное "Каслвании"?

Знаете что? Я всегда этого хотел и надеюсь, что удастся еще поработать в этой области. Я начитывал аудиокниги и ТВ-рекламу, но мне всегда нравились анимационные фильмы, и я всегда думал, что было бы здорово подарить свой голос какому-нибудь герою. Интересно то, что анимации не было, когда мы озвучивали. Сначала они дали сценарий, а затем аниматоры работали на основе моего исполнения. Я действительно очень и очень наслаждался процессом озвучивания, а затем просмотра. Надеюсь это повторить. Это было очень весело. 

В октябре у вас также выходит второй сезон "Берлинского отдела". От чего вы получали удовольствие, будучи частью этого ТВ-сериала, играя этого героя и получая возможность рассказать подобную историю?

Мне нравится работать над чем-то, что ощущается очень современным и политическим, а это именно то, о чем наш второй сезон. Мы обратились к ультраправой политике и к тому, как это влияет на выборы в Германии, к тому, что делает Америка и как они вмешиваются. Это наши темы на второй сезон, то есть все это прямо в точку. Это волнует и разочаровывает в одно и то же время, поскольку мы преследуем новости. Наш сценарий развивается согласно тому, что происходит в реальном времени, но в то же время мы не можем быть слишком реальными, так как вещи появляются в цикле новостей, а затем они просто исчезают и умирают. Если мы будем слишком подражать происходящему, мы внезапно можем стать очень неуместными. Но мне нравится быть на лезвии ножа. А также не знать, что будет происходить день за днем, так как сценарий во всем этом живет, я почти ощущаю, что именно так, должно быть, и живут эти реальные агенты, не зная, что произойдет дальше. Я просто должен был поддаться этому. 

"Паломничество", "Берлинский отдел", "Каслвания" и фильм, над которым вы работаете с Жюли Дельпи ("Моя Зои") очень отличаются друг от друга. В этом и есть цель?

Да. Иногда я ненавижу работу, которую делаю. Мне кажется, что я просто не имею никакого значения в мире, но иногда ты испытываешь настоящий трепет от разнообразия работы. Я начал год с "Восьми подруг Оушена", что явилось таким большим сюрпризом. Это был Новогодний сюрприз для меня. Я не знал, что буду сниматься в этом фильме, и у меня было 24 часа на подготовку. Я прыгнул в самолет и внезапно оказался на съемочной площадке с Сандрой Баллок и Энн Хэтэуэй. Мне кажется, ради таких моментов и живешь, оказаться в этой франшизе, которую я любил, и работать с актерами, которые являются моими героями. Но также двинуться дальше и сыграть в театре или чем-то еще другом, это один из лучших аспектов работы – такое разнообразие.

Ричард Армитидж обсуждает свой новый фильм "Паломничество"

Перед выходом на экраны фильма "Паломничество" Ричард Армитидж рассказал нам о том, как воплощал в жизнь эту историю, играя злодея, и о своих дальнейших планах.

"Паломничество" рассказывает о группе монахов, которые отправились в дальний путь, чтобы доставить священную реликвию своего монастыря в Рим. Когда раскрывается ее истинное значение, их путешествие становится крайне опасным, а вера и преданность друг другу подвергаются проверке.

В фильме снимались Том Холланд, Ричард Армитидж, Джон Бернтал, Джон Линч, Стэнли Вебер, Эрик Годон, Тристан Макконнелл, Эоин Геогеган, Диармуд де Фаоит и Тони Кондрен.

Интервью с Ричардом Армитиджем о "Паломничестве".

В предыдущем интервью вы упомянули, что вас всегда привлекал этот исторический период. А что вам помогло по-настоящему погрузиться в эту жизнь: костюмы, пейзажи или что-нибудь еще?

Я всегда был поклонником этого периода. В шестом классе мы сняли фильм о Крестовых походах, в котором я скакал с привязанной ко мне картонной лошадью. Но по-настоящему перенестись в то время и место мне помог бесплодный ирландский ландшафт, который выглядел абсолютно не тронутым. Также этому способствовала тяжелая металлическая кольчуга, особенно во время дождя, потому что к ее весу добавлялся вес шерстяного плаща. 

Что насчет физической составляющей фильма? Броня и оружие создавали дополнительные трудности? Или их сделали облегченными, чтобы вы могли свободнее двигаться?

Читайте выше, а еще потрясающая работа с Джоном Бернталом, который оказался очень динамичным и опытным бойцом. Вес костюма и скорость боевых сцен добавляли усталости, необходимой для того, чтобы правдиво передать ощущение настоящей битвы. Сочетание тяжелой нагрузки, погоды и разных видов оружия убеждали меня в подлинности происходящих событий и мира в состоянии войны. 

Различные языки, на которых говорят персонажи фильма, играют важную роль и помогают отличать одну группу от другой. И я читала, что вы много работали над своим французским языком и особенно над акцентом, который использовали. Что для вас оказалось самым трудным?

Что привлекло меня к роли, так это возможность сыграть франкоговорящего нормана среди носителей французского языка (на самом деле бельгийских актеров). Я обучался у канадского и ирландского преподавателей, а во время озвучки работал с франкоговорящими бельгийцами и с репетитором французского диалекта. Она была смущена моим акцентом, но мы его скорректировали, а потом преподнесли как "архаичный нормано-французский". 

Это довольно жестокое кино, и ваш персонаж в этом плане регулярно вносит огромную лепту на протяжении всего фильма. Как считаете, вы с легкостью вошли в эту роль или ощущали в себе сопротивление всей этой жестокости?

Я хотел, чтобы жестокость ощущалась по-настоящему. Раймон происходит из воинственной семьи и вырос в условиях жестокой культуры. Он амбициозен, безжалостен и  как герой своей собственной истории видит в реликвии возможность выслужиться перед королем и прославить свое фамильное имя, встав во главе армии крестоносцев. Таким он видит свое будущее, но вся его жизнь прошла под жестким диктатом отца. Его растили для войны. Мне удалось убедить себя, что это обычное состояние Раймона. Для него это в порядке вещей.

Обычно все спрашивают, какая часть съемок была самой трудной или что было самым сложным. А что для вас было самым легким? Было ли что-то, что оказалось настолько естественным, что это даже удивило вас?

Чем больше я занимаюсь верховой ездой, тем легче она становится. У меня было маловато времени, чтобы сработаться с нашими лошадьми, и тяжелая броня и звон кольчуги моему коню, которого я называл Мервин де Мервилль, не нравились, поэтому время от времени он немного пугался, но мне все равно нравилось быть его седоком. Верховая езда никогда не была легкой, но страх в значительной мере ушел. Длительная прогулка верхом по пляжу была замечательным способом провести послеобеденное время. 

Это довольно серьезный фильм, который затрагивает множество важных тем и извлекает нравственные уроки. Какая атмосфера царила на съемках, в особенности при работе с такими актерами как Джон Бернтал, Стэнли Вебер и Том Холланд?

Три очень обязательных актера. Было маловато времени для веселья и, если честно, я стараюсь оставаться в образе, поэтому чувство юмора Раймона распространялось только на его орудия пыток. Но мне нравилось братство. Все на самом деле приглядывали друг за другом, а Джон был очень трепетным наставником Тома, и за этим было трогательно наблюдать. Если честно, то я немного завидовал. Из-за того, что мне предстояло играть роль злодея, я держался в стороне от групповых занятий гимнастикой, которые устраивали ребята. Я считал, что это поможет мне прочувствовать изолированность своего героя, поскольку мир Раймона был именно таковым, но я охотно присоединился бы к этой банде. Думаю, что Раймон в тайне жаждал братства. Его ярость была вызвана изоляцией. 

На мой взгляд, каждый фильм - это новый опыт, новая возможность извлечь уроки или приобрести навыки. Каким был самый важный урок или навык, который вы вынесли из этого фильма?

Бегло говорить по-французски с французами, понимать, что именно я говорю, использовать красивый ритм и перкуссию этого изумительного языка и позволить этому придать ему некую национальную гордость. Теперь я могу отправиться в отпуск в горы во Франции, заказать вкусное блюдо и пригрозить пытками с помощью своей "вилки", если оно окажется не на высоте. А если все будет вкусно, я могу использовать ее для фондю!

И наконец, какие еще проекты у вас на подходе, за которыми стоит следить вашим поклонникам?

Летом 2018 года выходит фильм "Восемь подруг Оушена", где я играю Клода Беккера вместе с Сандрой Баллок, Энн Хатуэй, Кейт Бланшет, Рианной, Хелен Бонем Картер, Минди Калинг и Сарой Полсон (не могу поверить, что произношу эти имена вместе со своим!!!).  Клод Беккер - арт-куратор с темным прошлым, который стал катализатором грандиозного грабежа в Музее Метрополитен. 

Чуть позже в этом году я буду сниматься в фильме "Моя Зои" вместе с Жюли Дельпи. Она автор сценария, а также будет режиссером и продюсером этой независимой картины. Повествование идет о трудном браке; начинаясь с трагедии, оно перетекает в сложную историю человеческих интересов, а затем уходит в мир науки. Не могу дождаться начала съемок с Жюли, поклонником которой являюсь уже 20 лет.