Если бы кто-нибудь спросил Ричарда Армитиджа лет 10 назад, думал ли он когда-либо о написании книги, он бы посмеялся. "Я бы сказал, я недостаточно умен, – говорит он мне. – Когда дело доходит до интеллектуальных занятий, всегда чувствую себя немного аутсайдером. Я не окончил Оксбридж, как многие мои сверстники из LAMDA (Лондонской академии музыки и драматического мастерства)".

И все-таки, вот он – автор атмосферного, ледяняще-напряженного аудиотриллера "Женева" о Нобелевском лауреате и нейроученом Саре, постепенно теряющей память. История, выпущенная как "Audible Original" ранее в этом месяце на ресурсе аудиокниг и подкастов Audible, повествует о деменции, Большой Фарме и биотехнологиях. Армитидж читает повествование вместе с Николой Уокер; его голос мягок, словно растопленный шоколад.

"Audible спросили меня, не хочу ли я написать что-то, – поясняет он. – Я начитал довольно большое количество книг для них. Думаю, они проверили алгоритм и обнаружили, что я высоко ценю криминальные триллеры. Они увидели, что у меня есть аудитория".

51-летний Армитидж говорит об этом скромно. Он постоянно появляется на экране с 2004 года: тогда он сыграл задумчивого и печального Джона Торнтона – владельца фабрики в адаптации BBC по роману "Север и Юг" Элизабет Гаскелл, доставив огромное удовольствие целому поколению (давайте посмотрим правде в глаза) женщин-зрительниц. С тех пор он работал с изнуряющей регулярностью, получив роль властного Торина Дубощита – короля гномов в трилогии "Хоббит", загадочного шпиона Лукаса из МИ-5 в сериале "Призраки", восхитительного злодея сэра Гая Гисборна в "Робине Гуде" BBC, сурового спецназовца Джона Портера в "Ответном ударе" Криса Райана. Совсем недавно он снялся в двух адаптациях Netflix по романам Харлана Кобена – "Незнакомка" и "Прошлое не отпустит".

Его присутствие на экране неизменно-надежно: он часто играет героев-красавцев с интересной, легко ранимой стороной [характера]. Он был абсолютно великолепен на театральной сцене в образе измученного провидца Астрова в пьесе Иэна Риксона "Дядя Ваня", поставленной и возобновленной по [одноименному] произведению Чехова в 2020 году. Но, когда седина уже посеребрила виски, Армитидж опасается принимать все это как должное. Отсюда переход к другим видам деятельности: он разрабатывает телесериал (который еще не может обсуждать) и конечно, вышла его книга.

"Не хочется уходить на пенсию, когда мне стукнет 60, но и необязательно оставаться все еще актером по найму, – говорит он. – Это причудливое положение – сегодня ты звезда месяца, а завтра никто не захочет с тобой работать. Ты не можешь навязать свою востребованность. Что касается меня, я никогда не был востребован, а только удачлив. Со мной легко работать, но я не думаю, что когда-либо я был горяч".

Некоторые не согласятся. И все же, думаю, я до сих пор не встречала актера, у которого были бы столь сложные отношения со своей карьерой. Армитидж являет собой любопытное сочетание самоуничижения, прагматизма и тихого страдания. К каждой актерской работе он подходит с посвященностью ученого, сочиняя подготовительные биографии и погружаясь в исследования (известно, что он выдержал пытку водой, готовясь к роли шпиона, проходящего пытки в "Призраках").

Тем не менее, он беспокоится о том, что иногда его берут в каст фильмов только из-за внешних данных. "Пару раз, когда меня нанимали для чего-либо, я говорил: «О, я думал, я оказался здесь благодаря своему уму, но на самом деле, это потому что вам нужны сексуальные милашки на экране. Я провел анализ характера персонажа, а вы просто хотите, чтобы я снял рубашку». Люди часто говорят о силе мужского взгляда, но женский – не менее интересен для обсуждений. Это маркетинговый инструмент, как и любой другой".

Интересно, счастлив ли Армитидж, снимая рубашку. Он говорит, что сказал себе – как только ему будет 50, с этого момента он будет оставаться одетым – однако он снова в деле, сыграв вместе со звездой "Острых козырьков" Чарли Мерфи в "Крахе" – близящейся премьере Netflix. Она представляет собой римейк горячего триллера 1992 года с Джереми Айронсом и Жюльетт Бинош в главных ролях.

И все же, говорит он, ему потребовалось какое-то время для того, чтобы понять, почему режиссеры выбирают его на роли определенного типа. "На протяжении долгого времени в моей карьере я брал то, что предлагали. Но все же, я не мог понять, почему меня все время просили причинять боль. Почему я стреляю из оружия и машу кулаками? Почему я не играю мягких, хрупких и надломленных маленьких людей?

Но потом ты наблюдаешь за собой и думаешь: так, я довольно высокий. Похоже, во мне есть эта сверхмужская энергия, о которой я не подозревал. Потом я понял, что это было довольно-таки полезно, ведь [внешняя] мужская твердость может зачастую таить в себе хрупкую личность, которую я могу иногда приоткрыть. Ведь мир на самом деле не позволяет мужчинам быть хрупкими".

Армитидж вырос в семье рабочего в Лестере и посещал школу-интернат исполнительских искусств Pattison College только благодаря гранту местных властей. Сначала он работал в музыкальном театре, в таких постановках как «42-я улица» и «Кошки», затем прошел трехлетний курс обучения в LAMDA, а после этого присоединился к Королевской шекспировской труппе. Он всегда много работал, и это он приписывает как неуверенности в деньгах (связанной с его корнями), так и гложущей тревоге по поводу собственных способностей.

Он признается: Дэниэл – ученый и муж Сары в "Женеве" – содержит в себе изрядную долю его самого. "Вся слава принадлежит его жене. Он должен признать, что он довольно-таки средний. Это относится и ко мне. Знаю, есть люди, которые гораздо лучше во всем этом, чем я, и я ощущаю, что единственная моя сила заключается в правиле «склонить голову и работать». Я ощущал это во всем: в танцах, музыке и актерстве. У меня никогда не было этого естественного, данного Богом таланта: например, когда я был моложе, я знал, что мог бы быть вполне обычным виолончелистом, если б упорно работал".

Армитидж публично заявил о себе в 19, однако это не та тема, о которой он часто говорил. "Это не имеет большого значения, и не так интересно. Полагаю, если бы меня перестали нанимать из-за этого [выступления/роли], тогда это был бы уже другой разговор. Но с тех пор мы продвинулись вперед, правда?"

Он добродушно отмахивается от вопросов о личной жизни: "Когда я был моложе, актеры, которых я находил самыми интригующими (такие как Гэри Олдман) были теми, о ком я знал меньше всего. Я всегда хотел быть таким актером. Иначе это все равно, что нарисовать картину, а потом стоять перед ней и махать руками".

Сейчас он проводит полгода в Нью-Йорке: ему посоветовали переехать в США после «Хоббита» для расширения карьерных горизонтов, но он терпеть не мог Лос-Анджелес, поэтому вместо этого остановился на «Большом яблоке». "Хотя я не могу сказать, что жизнь там принесла мне дополнительную работу". Этот профессиональный страх никогда не уходит. "На самом деле, с возрастом он становится только сильнее и хуже".

Он осознает нелепость своей профессии. «Я смотрю на церемонии награждения и премьеры, на которых мы все разгуливаем в костюмах за 400 долларов, большинство из которых взяты напрокат, пьем шампанское, и думаю: "Что это за иллюзия, на которую мы все размениваемся? Я из рабочего класса, я должен быть по другую сторону барьера!"

Затем он смеется. "Я говорю все это, но меня, вероятно, увидят на премьере еще одного фильма на следующей неделе".