Он здесь, леди и джентльмены, мой гость! Вы знаете его как актера – Ричарда Армитиджа, но сегодня он здесь как автор! «Женева» – так называется его книга, а ее автора зовут Ричард Армитидж! Привет!

Доброе утро!

Как дела?

Очень хорошо! Рад быть здесь.

Итак, поскольку я уже брал у тебя интервью об этой книге раньше... Потому что я был в книжном клубе Audible, а ты был с Николой Уокер, которая также начитывает эту книгу. Я был идиотом. Я не знал, что это ТОЛЬКО аудиокнига.

Да. Audible поручила своей платформе привлечь слушателей, а не читателей.

Ага. А они частенько выпускают ТОЛЬКО аудиокниги?

Эмм... Я особо не вникал в это, но вроде как понимаю их. Я думаю, они пытаются... они просто пытаются... это было похоже на добавочный бонус. Я думаю, что был какой-то алгоритм, который выдал идею, что я подхожу для написания криминального триллера. Но это был своего рода эксперимент, должен быть честным, потому что они не понимали, что я могу писать. Не думаю, что сам осознавал, что могу написать целую книгу.

А теперь ты написал целую книгу. И должно быть, ты хочешь, чтобы кто-нибудь напечатал ее, "пожалуйста, я хотел бы иметь свою книгу".

Знаешь что, это очень... это какой-то старомодный пунктик моего сознания, потому что, мне кажется, когда имеешь в руках что-то физическое, это доказывает, что ты на самом деле написал книгу, потому что это книга, а не просто загрузка файла. Так что это есть в планах.

О, да? Это хорошо!

Планы есть, но, наверное, через год.

Так, расскажи мне о процессе написания. Зная, что это будут читать вслух, что люди не смогут читать это сами... Это меняет подход к написанию?

Да... да... абсолютно. Я имею в виду, я читаю каждое слово вслух, и я немного одержим. У меня музыкальное образование, я учился на виолончелиста и флейтиста. Знаешь, когда ты - как ты знаешь - когда проходишь своего рода драматическое обучение или чем бы ты там ни занимался, ты всегда вслушиваешься в звучание слов, в ритм слов. И я просто подумал, что опыт прослушивания должен быть погружен в это. То, как слова звучат, и то, как они выглядят на странице, настолько разные вещи.

О да!

И можно оказаться в щекотливой ситуации, когда ты написал что-то, что выглядит здорово, но когда произносишь это вслух, оно не выстреливает. Либо же ты можешь придумать неподходящее слово из ниоткуда.

Ага, слегка неуклюжее.

Да. Поэтому я это делал [читал вслух]. И даже во время звукозаписи я немного менял моменты, которые были не так хороши или звучали скучно. Но да, это был поистине необычный опыт.

Сюжет "Женевы" выстроен вокруг Сары и Дэниела. Расскажи, кто они и как все превратилось в триллер.

Идея пришла из такой себе кроличьей норы, в которую я угодил во время Ковида, касающейся Сары Гилберт, которая разрабатывала вакцину AstraZeneca. Я подумал: "Боже, ее жизнь будет таким интересным материалом для создания байопика!" Поэтому, когда они предложили мне написать книгу, идея о ней уже была в моей голове как основа для персонажа. Так что я написал историю об ученой, Нобелевском лауреате, которую пригласили в Женеву, чтобы стать лицом новой биоразработки Нейроселл, которая является нероимплантом. Пробуждает какие-нибудь ассоциации?

Ага, понял, понял!

Но у нее начинают проявляться симптомы раннего Альцгеймера, и за 4 дня в Женеве с ней творят такие вещи в неких манипулятивных отношениях, из которых ей приходится выкарабкиваться. Таким образом сюжет превращается в триллер, когда мы наблюдаем, как она избавляется от своих угнетателей.

Это все в духе Big Pharma или..?

Да, есть отголоски. Фоном там служит нечто типа Big Pharma, технологии... Я хотел поместить события в место, которое будет выглядеть драматично, поэтому оно очень изолированное, это возвышенность, там она словно в ловушке в этом вроде бы идиллическом прекрасном месте, но ей не сбежать – она высоко в горах в некоем закрытом Швейцарском институте.

Но суть еще и в том, что ты должен что-то знать об этом. Ты уже был в курсе всех этих понятий или устроил глубокое погружение в эти сферы?

Немного того и другого. Я уже был слегка одержим Big Pharma и технологиями, а еще я заядлый лыжник. Все, кто меня знает, в курсе, что я одержим лыжным спортом. Я много раз был в горах и нахожу эту некую изоляцию одновременно бодрящей и немного жуткой. Сама мысль о том, чтобы застрять в настолько отдаленном и труднодоступном месте... Я хотел написать сцену, где парень переживает падение в горах. Потому что в своем воображении я пишу фильм, в котором снимаюсь сам, поэтому я подумал, почему бы не снять фильм с лыжной тематикой. Поэтому я включил эти элементы, которые, по-моему, будет здорово осуществить.

Быстрее, пока я еще могу!

Быстрее, пока я еще в состоянии!

Пока мои колени еще в порядке!

Именно!

Касаемо момента с Альцгеймером. Память – это такой великолепный инструмент сюжета. Но имеет ли это какое-то отношение к твоей жизни, что ты затронул эту тему в книге или..?

Да, друзья, родители проходили через это. Но кроме того, по сценарию у меня был страдающий потерей памяти герой, когда я снимался в "Прошлое не отпустит", и тогда я осознал, насколько сложно это описывать. Но я подумал, какой отличный вызов – создать кого-то невероятно гениального, кто вдруг начинает сомневаться в здравости собственного ума. Потому что ее мир искажается. Не буду сильно спойлерить, но все происходящее с ней не совсем реально. Но, поскольку я писал от первого лица, то подумал, что увидеть мир глазами той, чья реальность не та, какой она ее себе представляет... Мне показалось, это будет весьма увлекательно озвучить. С точки зрения Николы, она читает эти части.

Ричард, еще поговорим об этом, но давай немного прервемся на музыкальную паузу. И ты выбрал трек из одного из моих любимейших рождественских альбомов. Скажи, что ты выбрал.

Я выбрал Энни Леннокс, которая исполняет Coventry Carol [Рождественский гимн Ковентри] из альбома Christmas Cornucopia.

Почему именно эта композиция? Любимая или просто..?

Мой любимый на все времена рождественский гимн – я ходил в школу в Ковентри. А Энни Леннокс моя самая любимая в мире вокалистка.

Ну что ж, лучше и не скажешь. Слушаем!

*ПесТня*

Вот! Вот теперь мы ощущаем дух Рождества! Энни Леннокс, ну разве не прекрасна? И это выбор моего гостя – Ричарда Армитиджа. Его аудиокнига "Женева" доступна на Audible. И именно там.

Да, на Audible. И она может стать хорошим маленьким подарком к Рождеству, купленным в последний момент, если вы вдруг забыли, потому что его можно купить прямо в день праздника.

Да-а-а. Можешь сказать: "Да, я и тебе припас [такой подарок]". Вариант на все времена!

Я давно это спланировал.

Свежеоплаченная. И надо сказать, в начитке участвуешь не только ты. Никола Уокер, а также Джейн Перри?

Джейн Перри, да, она читает роль блогера. Терри Ландау.

Многоголосье изначально было в планах?

Я начал писать об этой женщине, и продюсер с редактором сценария все время напоминали мне: "Ты должен начитать часть этого сам, потому что в этом весь смысл того, что мы запустили этот проект – мы хотим слышать твой голос". Поэтому мне пришлось усилить персонаж Дэниела. Но я был так одержим Сарой, и у меня не было никого на примете, кто б ее начитал. А затем упомянули имя Николы, и я понял, почему писателей вдохновляют музы. Потому что это стало претворяться в жизнь: я вспомнил нашу совместную сцену в "Призраках", где она была связана и одурманена, и это стало вдохновением для третьей части истории. Я был в восторге, что она присоединится к начитке.

Как это произошло? Ты типа подумал: "Хм, Ричард Армитидж – писатель. А мне нравится! У меня есть ноутбук, использую-ка я его".

Знаешь, я даже не думал, что доберусь до финала одной книги. Но когда все же дошел до финала, и все было готово, у меня настал период скорби, потому что я скучал по моим героям и по тому, как это все "бурлило" в процессе написания. Так что да, я уже делал планы на дальнейшие книги.

Ух ты! А ты до этого писал сценарии или пьесы?

Я адаптировал романы в сценарии просто в качестве доказательства концепции, но не для публикации. Но когда я создаю персонажа, я пишу развернуто, создавая его биографию. Так что я писал в свободном потоке, ничто из этого не читал никто, кроме меня. Поэтому это был большой эксперимент со стороны Audible, который мог обернуться катастрофой.

Но я думаю, для актера прелесть этого в автономности. Я хочу работать – и вот я работаю! Чем ждать телефонного звонка.

Совершенно верно. И еще суть в том, что я стал осознавать, когда мне исполнился 51 год, что весь мой...

Да ла-а-адно! Я достаточно быстро отреагировал?

Спасибо. (хохочет) Весь мой творческий путь от степиста в 4 года, затем виолончелиста, флейтиста, певца, танцора и до возвращения к драме – все это было ради понимания, что я хочу делать как артист, что мне по душе. Оказалось – рассказывать истории. В этом первооснова. И в этом контексте я подумал, что у меня же есть личный опыт, и я чувствую, что могу поделиться своим жизненным опытом посредством художественной литературы. Это показалось правильным, понимаешь? Наряду с другими вещами, которыми я занимаюсь как продюсер, пытаясь адаптировать романы, думаю, в таком ключе писательство стало продолжением этого.

А еще это такой момент, когда ты достигаешь определенного возраста и уже думаешь – я хочу вести эту машину, теперь я хочу быть во главе этого путешествия.

Да. Потому что ты действительно много времени проводишь в ожидании, когда зазвонит телефон. А он не звонит, и ты думаешь – я не буду...

Или звонит не о том...

Ага, "Нет, спасибо. Вы уволены". Нет, я не буду ждать, когда меня отправят в отставку, я сделаю это сам.

Я отправляю себя в отставку. Беру самоотставку! Ты живешь в Нью-Йорке, в Америке? Это теперь на постоянной основе? Ты уже не вернешься, и мы тебя никогда не увидим?

Нет, я разделяю время. Я перестал задавать себе вопрос: где я живу? Я много времени провожу в Нью-Йорке, там я написал половину этой книги, делаю много аудиозаписей. Когда я отправляюсь на съемки, обычно возвращаюсь в Европу или в Британию и очень рад этому. Вот планирую вернуться в Манчестер в следующем году, чтобы сниматься в новом сериале для Netflix.

О, предыдущие имели настоящий успех! Те, что...

По романам Харлана Кобена.

Да-да, они самые.

Алхимия Харлана, который оказал большую поддержку и вообще является замечательным человеком, с которым можно посоветоваться в плане писательства. Так вот алхимия Харлана и Николы Шиндлер на Netflix – это просто магия какая-то.

Но они к тому же берут его американские книги и переносят сюжет сюда!

И никаких жалоб по поводу того, как его книги адаптируются, нет. Он очень... Ему нравятся эти перемены в сюжете, он очень гибкий. Я многому научился у него в плане не быть слишком щепетильным в отношении своего текста, прислушиваться к чужим советам, гнуть и формировать его, чтобы все сложилось как надо.

Я вот что подумал: он любит, чтобы английские актеры воплощали его героев. Думаю, он получает от этого удовольствие.

Да, я тоже так думаю.

Что ж, удачи тебе во всем! С литературой, с актерским творчеством, продюсированием и счастливого Рождества тебе, Ричард Армитидж.

Благодарю. И тебе счастливого Рождества.

Книга называется "Женева" и она доступна на Audible ровно до рождественского лэнча. Она там, подарок в последнюю минуту. Ок, спасибо большое, что зашел!

Говоря о «Женеве», мы начинаем с того, что Ричард Армитидж видит вокруг себя там, где он садится писать.

Что я вижу вокруг себя? Ок, Господи, я писал в самых разных местах – чаще всего это был интерьер номера в отеле, я должен быть честным (смеется).

Присутствовало ли нечто посто…

Это то, что вы имели ввиду?

Да, по большей части да. Удивительно, насколько по-разному это бывает у разных людей. Присутствовало ли что-то постоянное в обстановке номеров или просто «есть ноутбук – и поехали»?

Буквально «есть ноутбук – и поехали». Но должен сказать, я побывал в Севилье, Мадриде, Риме, Манчестере, и вдохновлялся множеством разных мест. Поэтому бывает любопытно, просматривая написанное, думать: «О, я могу сказать, где я был в тот момент, поскольку в тот день у меня явно было хорошее настроение».

Значит, только вы и ваш ноутбук. Есть ли на ноутбуке что-то полезное, что подталкивает вас к тому, что вы должны написать за день? Есть ли у вас папка для заметок? Пост с заметками, которые вы делаете, или, может, маленький блокнот?

У моей кровати лежал маленький черный блокнот, куда я мог черкнуть все, что пришло ко мне во сне. На ноутбуке… Я переключался между iPad-ом и ноутбуком, поэтому писал в Улиссе [текстовый редактор для Mac и iPad], а потом переносил все в Word. Все эти технологические штучки были головной болью, честно говоря, потому что я предпочел бы ручку и бумагу, но это просто невозможно. Знаете ли, мой мозг может много запомнить, потому я чертовски много думал, а затем уже записывал, когда выстраивал все в голове. Так что да, процесс был примерно таким.

Мы становимся довольно занудными, думаю, из-за одной из главных фраз шоу [писательская рутина]. Довольно много слушателей хотят знать: каким шрифтом вы пишете?

Бог его знает (смеется), понятия не имею. Думаю, он постоянно менялся, но был тот, что стоял по умолчанию. Простите.

Сейчас, возможно, удивлю вас. Я говорил с авторами, которым нравится редактировать в другом шрифте, поскольку это дает им возможность увидеть то, что они возможно, не видели раньше. Я не знаю, есть ли что-то…

О, я должен взять эти трюки на вооружение. Идея действительно хорошая.

Хорошо, расскажите нам о вашей писательской рутине. Мне это интересно, поскольку вы действующий актер и, как признались, пишете по всему миру в разных отельных номерах. Как выглядит ваш писательский день? Втискивали ли вы его в свободные интервалы между съемками? Проведите нас от момента, когда вы проснулись, до того, как легли спать в тот день, когда писали эту историю. Как это было?

Знаете, я проделал довольно большую работу по планированию, поскольку знал, что буду работать над другим проектом. Я написал очень подробное полное описание всей книги, и по каждой главе был небольшой абзац о том, кто в ней участвует, что должно произойти и как мы собирались это сделать. Примерно строк в пять. Так что я обычно писал либо в свободные дни, либо в выходные. Я просматривал небольшой абзац, в котором говорилось, что я собираюсь писать, обычно накануне вечером, чтобы держать идею в голове. То же самое я делаю и в актерстве – просматриваю сцену [из сценария] перед тем, как лечь спать. Потом разные странные вещи приходят во снах или [информация] самоорганизуется в голове. Я просыпался утром и снова читал абзац о том, что должен написать, потом, наверное, шел есть, а затем – на пробежку. И опять же, как я говорил, я очень много работы организую в мыслях. Думаю, из-за того, что я, наверное, вижу вещи очень визуализировано, в некотором смысле я представлял фильм по этой книге. Я как бы рифмовал между собой то, что должно произойти в главе, которая будет разбита на разные сцены.

Потом возвращался и после полудня старался записать все – вроде как упорядочивал [обдуманное] на странице или экране. И так я продолжал двигаться в свободном потоке – иногда я ловил себя на том, что было два ночи, и я просто не мог остановиться, потому что должен был позволить мыслям выйти наружу. Но больше всего меня радовало возвращение к написанному. Я оставлял это до следующего дня, возвращался через пару дней, просматривал написанный материал и начинал полировать и редактировать. Вот тут и понимаешь, что [в момент написания] нужно отдаваться этому свободному потоку, когда ты не слишком себя перепроверяешь, а просто позволяешь всем мыслям выйти наружу.

Это интересно. Я говорил со многими авторами в подкасте, которые ставили себе план по количеству слов. Знаете, они могут стремиться записать 1000 слов в день, и идея о том, чтобы сидеть часами, просто печатая и бездумно наяривая в состоянии свободного потока, может быть для них довольно сложной. Была ли какая-то часть вас, желавшая большей организованности в том, что вы могли написать? Я знаю, что это не всегда выполнимо из-за работы. Но если бы вы могли сесть и сказать: «Ну, сегодня я напишу 1000 слов», насколько это повлияло бы на то, как вы написали историю? Как думаете?

Знаете, у меня было приблизительное представление о том, сколько слов должно быть в каждой главе, но я понял, что должен нарушить это правило, потому что, если я либо не дотягивал до запланированного, либо писал слишком много, мне не хотелось ограничивать то, что выходит. Так что чаще всего я писал на 1500-2000 слов больше. Но редактирование было от этого более приятным, ведь ты просто начинаешь убирать все ненужное, зная, что глава на самом деле будет похожа на приготовление соуса. Знаете, он получается очень насыщенным и концентрированным. И иногда я писал что-то, что потом удалял и просто клал в свое маленькое мусорное ведерко, и использовал позже, поскольку я наверняка написал это не там, где надо. Но это похоже на то, что я делаю с подготовкой к любому герою.

Если мой мозг чем-то заинтересовался, я его не останавливаю. Я просто иду по этому пути или по небольшой касательной. И даже если знаю, что я на ложном пути в написании этой главы, я просто позволяю себе исследования и использую полученное в другой главе. Были некоторые главы, которые мне очень хотелось написать, в то время когда другие висели на мне как обязательство. Мне нужно было сделать это, потому что оно все связано.

Процесс актерской игры интересен тем, что он довольно медленный и тяжеловесный, и ты много ждешь. И безо всяких усилий, мой мозг просто заполняется идеями того, что я хотел бы попробовать в сцене, которые потом получаю возможность опробовать. Но также зная, что у меня "на плите кипело" что-то еще – а именно моя книга, мое сочинение – мне очень нравилось... Это немного похоже на выделение лишней жидкости: если я не исследовал что-то в течение дня, я мог выплеснуть это с помощью слов в своей рукописи. Таким образом, я действительно могу сказать, где я был в течение года, глядя на части книги и думая: «О, я знаю, где я был тогда [когда писал это], и знаю, что [в тексте] на это указывает».

Так что вместо того, чтобы... Да, я не понимаю/испытываю, что такое творческое истощение. Иногда тебе надо «отключиться», потому я и говорю, что я больше размышляю, чем устанавливаю себе планку, мол, я должен это написать, прежде чем я буду готов писать. Ведь если вы заставляете себя делать что-либо творческое, это всегда будет ощущаться принужденно. Да, я не стал бы писать до того момента, пока не был бы готов к этому.

В те дни, когда слова давались вам с трудом, Ричард, чему вы научились на этом пути, чтобы помочь им излиться, что-то, чтобы смазать винтики потенциального писательского блока, возможно?

Да, опять же, это очень похоже на попытку выучить реплики. Есть некоторый порядок действий, который выполняешь, даже если это не входит в планы. Поэтому я структурирую главу, которую пишу, от А до Б, как точка за точкой тех [событий], что должны произойти, чтобы могла случиться следующая глава. Я просто придержу события, оставлю небольшой зазор. Позже я дополню это чем-то творческим и вдохновляющим. Но я, по крайней мере, постараюсь создать каркас и назову его готовым. И были некоторые главы, которые я просто оставил ненаписанными, сказав редактору: «Я знаю, что мне нужно вернуться к тексту и дописать их. И я сделаю это, когда найду то, что мне нужно».

И я привык к такому, ведь с актерской игрой надо «выстреливать» вне очереди. Так что мне не было сложно написать главу с конца, вернуться назад и сделать все сначала или держать части в голове, чтобы при необходимости поменять их, зная, что позже использую. Так что да, наличие каркаса было действительно полезным.

То, как возникла эта история – этот проект, сильно отличается от того, как по представлению многих слушателей осуществляется публикация. Вы начитали довольно много историй эксклюзивно для Audible, а теперь написали историю, также начитанную вами же для Audible. Не могли бы вы рассказать нам, как возник этот проект? Всегда интересно послушать [об этом], ведь не все истории публикаций одинаковы.
Да. Audible вдруг связались со мной через моего агента и спросили: “Будет ли интересно Ричарду написать криминальный триллер?” Думаю, они изучили имеющиеся у них данные о том, кто слушал меня, мои работы как чтеца, и о том, куда мой голос вписывается в том объеме начиток, сделанных мной для них. У меня действительно широкий набор стилей письма, но они сказали: «Мы думаем, что это [криминальный триллер] будет хорошей идеей», и я сразу ответил: “Да, да, да, я бы с удовольствием написал что-то”. Потом они сказали, что это будет только аудио. И я подумал – это уместно. Потом всплыло слово “писатель-призрак”. Я ощутил, что, поскольку собирался произнести эти слова, они хотели, чтобы я написал что-то, что буду читать сам от лица героя. Так мне пришлось вписать себя в собственную историю, если вы понимаете, о чем я.

Я не мог бы читать чьи-то слова, притворяясь, что они мои. Потому я сказал ясно: никаких “призраков”, я сам это сделаю. Так, предложенный ими эксперимент стал немного более ненадежным, поскольку они тогда не знали, могу ли я писать. Я предоставил им свой образец сценария и идею для сюжета. Им она понравилась, и мы начали развивать ее вместе. Я работал с редактором над структурой повествования и, знаете, это похоже на актерство. Вы проводите много времени, задавая вопросы, а моя работа заключалась в том, чтобы попытаться найти на них ответы, сделав историю более динамичной и упорядоченной.

Как я сказал, мы создали структуру, а затем я начал писать. Но писать интересно, зная, что все изменится – что-то сдвинется, что-то будет отфильтровано. Так что я никогда ничего не выбрасывал. Я хранил все в разных коробках, чтобы потом продолжить. Без всяких усилий, не осознавая этого, я представлял историю как мое телешоу, мой мини-сериал или фильм – воображая каждую сцену, каждый момент, каждую главу, а затем просто записывая все это. Я понимаю, что мой мозг работает очень визуальным образом. Я всегда знал это: когда я работаю над сценариями в качестве актера, границы моего воображения просто заполнены картинками. Я очень визуальный рассказчик, творческий. Так что я в основном сделал фильм в своей голове, а затем записал его.

Что опять же было очень приятно, но это означало, что я должен был отправиться в то место, о котором писал, и увидеть его, ради соблюдения точности деталей. Но в процессе написания я поймал себя на том, что обсуждаю с редактором сцены, кадры и тому подобное [киношное], но именно в этом заключался процесс.

Насколько иным было написание именно аудиокниги, а не романа, который позже записывают для аудио версии?

Процесс отличался, ведь я в действительности читал вслух каждое слово, чтобы убедиться в его музыкальном и структурном соответствии. Но ближе к концу... тот же процесс произошел в студии Audible. Был редактор, который следил за тем, чтобы вся грамматика была правильной и красивой, и все было хорошо отформатировано. Потому что, знаете ли, хотя на данный момент это в первую очередь аудиокнига, со временем она может превратиться в бумажную книгу. Вот так мы прошли весь этот процесс. Я имею в виду, что это немного похоже на нотную запись, потому что когда вы... без всей этой пунктуационной грамматики и всего на нужном месте, чтецы, которые начитывали других героев... это немного похоже на партитуру. Я должен дать им инструкции о том, как я это слышал, с точки зрения паузы, темпа и всего такого. Но, конечно же, в комнате звукозаписи было пару моментов, когда я думал: это неправильно, я должен использовать здесь другое слово, иначе оно не звучит. Всего одно или пара мест, так что я все еще редактировал в последнюю минуту и немного дорабатывал окончательный вариант.

Итак, давайте тогда поговорим о самой истории. Это Женева, и из того, что вы сказали до сих пор, это занятно, потому что вы пишете в гораздо большем количестве Измерений, чем то, что создано только для чтения на странице. К вам обращался Audible? Вы не хотите Призрачного писателя, вы хотите писать сами? Расскажите о первом моменте, когда вам в голову пришла идея того, что станет «Женевой».

Вы знаете, я прочитал много аудиокниг, много чужой литературы, а также прослушал довольно много. И я как бы понял свой собственный вкус и пытаюсь понять, что люди хотят от аудиокниги. И я знал, что хочу, чтобы это было написано от первого лица. Я читал «Доктор Джекилл и мистер Хайд» для Audible, и мне очень понравилась идея своего рода докторской диссертации о психически нездоровом человеке. И очевидно, что в «Доктор Джекилл и мистер Хайд» он пишет о себе. Так что в этом заключалась моя первая идея: я собирался создать персонажа Дэниела Кольера, который описывал тематическое исследование, объектом которого оказалась его жена. А потом я подумал: она — ядро истории, и все те психологические пытки, через которые она проходит, я бы хотел, чтобы это тоже было пережито от первого лица. Поэтому я написал обоих главных героев от первого лица. И я также черпал вдохновение у Сары Гилберт, которая в то время была в центре внимания новостей о вакцине AstraZeneca. И я просто подумал, что использую эту идею о блестящем ученом, которая начинает испытывать проблемы с собственным психическим здоровьем, просто как краеугольный камень того, кем должна была стать эта женщина [героиня]. А потом я просто начал экспериментировать с персонажем... Дэниел был лектором, поэтому я хотел, чтобы он разговаривал со своими учениками и со слушателями/читателями одновременно.

Вы пишете в [определенном] жанре. Я имею в виду, что мы говорили о Харлане Кобене и о других формах психологического триллера, но это то, как вы пишете. Насколько вы задумывались о правилах игры того жанра, в котором пишете, с точки зрения слов на странице, что именно вы пишете, как вы структурируете свои главы, оставляете отвлекающие маневры и оставляете короткие главы, чтобы быстрее перейти к следующим? Насколько вы задумывались об этом, Ричард?

Знаете, когда я только начинал, то вообще не думал об этом жанре. И я полагался на своего редактора, который очень опытен в этой области, чтобы направлять меня. Я... На уровне личного вкуса я действительно очень хорошо осознавал риск обмануть аудиторию, так что отвлекающие маневры могут быть для меня действительно проблемой. Они беспокоят меня, и я очень расстраиваюсь. Конечно, с точки зрения телевизионной драмы, есть некоторые писатели и режиссеры, которые делают это очень хорошо, и некоторые другие, которые в конце очень разочаровывают, и вы думаете: подождите секунду, я потратил столько времени, столько инвестиций – и это все ушло в никуда. Так что я действительно осознавал это, но в то же время я не люблю вещи, которые слишком аккуратно завязаны и чрезмерно объяснены. Я думаю, что в этом жанре есть место для загадок. Так что я искал баланс между всеми этими вещами, но понимание того, какими должны быть стандартные положения, было важно, и мне также пришлось проглотить еще бОльшую пилюлю, полагаю, со своим злодеем. Потому что я делал ее слишком детализированной, и это было почти словно этот персонаж просто должен быть черно-белым, знаете, психом, чтобы заставить историю работать. Но я все еще думаю, что это важно, и я создаю другую трактовку прямо сейчас, и это... сделает все максимально правдоподобным, просто чтобы любой поворот или любой клиффхэнгер был объясним и понятен... чтобы был понятен, но без обмана аудитории.